Форум » Православный вестник » Святые матери святых » Ответить
Святые матери святых
Сова: Статьи из журнала "Вестник" храма Преображения Господня, г. Долгопрудный Щеголева Надежда ПРИМЕРЫ ДЛЯ ПОДРАЖАНИЯ О святых матерях святых Как часто можно услышать из уст женщин-матерей, что дети часто болеют (а врачи толком ничего не говорят), своевольничают, не слушают родительских советов и наставлений, дерзят. Да, мы живем в сложное время. Но когда времена были легкими? Время атома, время огромного потока информации. И если уж взрослые люди находятся на некотором пределе, то что уж говорить о детях?! Но если вглядеться не на то, что окружает семью, а в сердцевину ее? “Врачу, исцелися сам…”. Может, нам стоит взглянуть сначала на себя. А какие мы в различных ситуациях, какие мы по отношению к детям, какой мы подаем пример (известно, что в первую очередь дети копируют своих родителей)? Может быть, одна из причин неурядиц в том, что мы забыли поблагодарить Бога за рождение ребенка через год после свадьбы, а не через 50 лет? А Господь таким образом, через неприятности с детьми, зовет нас к Себе, напоминает, что ребенок – дар Божий, что любить его нужно, но не более Бога? Помните, как молилась пророчица Анна, у которой не было детей, а муж для этой цели взял вторую жену? А как молилась праведная Анна, а Елисавета? Они годами вымаливали себе дитя, чтобы не быть поношаемыми Израильским народом (в Древнем Израиле считалось плохим знаком, если в семье не было детей). В своих мольбах к Богу они не просто просили даровать ребенка: они давали обет посвятить малыша служению Богу. Получалось вроде соглашения: Господь дает женщине спастись чадородием, как и было Им завещано, а женщина в знак благодарности соглашалась с тем, что на ее ребенке исполнится особый промысел Божий. А ведь известно, это задача не из легких. Но женщины эти прежде всего были смиренны. Да, они плакали, молясь. Но по другой причине: они считали себя самыми последними грешницами, что именно поэтому они не достойны спастись через рождение чада. Но они надеялись и ждали, что Господь услышит их, что простит их. Величайшим же примером смирения для всех нас служит Дева Мария. Помните, как она на все пророчества Божии о Сыне Своем, зная все, что ждет Ее и Сына Ее Иисуса, только и ответила архангелу Гавриилу: “Се раба Господня, да будет мне по глаголу твоему”. А ведь она мечтала только бы разок увидеть Матерь Бога, мечтала посвятить всю жизнь свои служению Богу и Его Матери, Она не знала, что Господь выбрал именно Ее быть Своей Матерью – этот чистейший сосуд, рожденный от благочестивых родителей, которые прожили в супружестве 50 лет, прежде чем Господь одарил их безценным подарком. И вот Господь, слыша такие молитвы, видя горячие слезы этих матерей, наградил каждую из них драгоценными плодами, которые послужили всему человечеству: Самуил – человек Божий и великий строитель государства и Церкви, Дева Мария – Матерь Божия, Иоанн Креститель – пророк и Предтеча Божий. А вы бы смогли дать такое обещание Богу, вымаливая рождение чада? Тогда поспешите поблагодарить Его за подарок вам, а если у вас еще нет малыша – не унывайте, молитесь и Господь услышит вас. А вот родители Анатолия-ст. Оптинского не вымаливали, не давали обещаний, они просто очень хотели, чтобы сын их был иноком, и приложили все свои старания к соответствующему воспитанию в известной строгости. А когда мать приехала в Оптину пустынь навестить сына, то была утешена словами преп. Макария, духовным взором видя в нем того, кого Господь избрал быть сначала помощником, а затем и преемником великого старца Амвросия Оптинского: “Благословенна ты, добрая женщина: на какой хороший путь отпустила ты сына!”. Можем ли мы так?! Ведь как бывает, когда сын или дочь после окончания школы заявляют о том, что они САМИ решили, добровольно, посвятить себя Богу и уйти в монастырь? Начинается истерика. Как же так, мы тебя родили, мы тебя растили, мы на тебя столько средств потратили, а ты нас так благодаришь? Почему-то такое решение считается верхом неблагодарности со стороны ребенка. Хотя о своей неблагодарности Богу даже и не вспоминается. Считается, что ребенок это собственность, которая должна служить на радость и благо только родителям (в семейных рамках). Но что говорить о нас сегодняшних, выросших, скажем прямо, в малодуховной среде (если не сказать больше – в бездуховной), хотя есть и исключения, которым просто повезло в жизни, и они с детства познали Бога, а в основном-то мы октябрята, пионеры и комсомольцы. У некоторых святых мужей родители также всеми силами старались (при всем воспитании по заповедям Божиим, в добродетелях) воспрепятствовать удалению чада в монастырь, хотя и видели все стремление сына, весь его жизненный уклад, устроение духовное. Так мать преподобного Паисия Величковского при том, что она отдала сына учиться в духовное училище, сильно оскорбела, узнав, что тайно покинул Киев (где учился) в поисках иноческах пристанища. Она так долго плакала, расстраивалась, что с горя решила не есть и не пить, пока не умрет, разум ее стал ослабевать. Она уже лежала в безпамятстве, все ждали ее смерти. Но вдруг она пришла в себя, попросила Акафист Божией Матери и стала его читать. Долго читала, потом позвала духовника и всем рассказала о том, что к ней в ее болезни стали приближаться тучи демонов, которые хотели ее схватить, но у нее хватило сил очнуться и попросить акафист – демоны отступили, и явился ангел светлый. Ангел произнес: “О, безумная! Что это ты сделала?! Вместо того, чтобы всей душой, всем сердцем твоим возлюбить Господа, своего Создателя, ты более Творца возлюбила Его творение – своего сына! И ради богопротивной любви ты решила уморить себя голодом и за это попасть под вечное осуждение?! Если хочешь, я отдам тебя бесам, но знай – сын твой будет монахом, на то воля и благодать Божия! А ты погибнешь, но тогда другие родители научаться любить Бога более своих детей”. Услыхав такие слова, мать Ирина согласилась с волей Божией, бесы исчезли, и ангел взмыл под небеса. Родственники и духовник были утешены и вразумлены таким рассказом. А вскоре Ирина, благочестивая мать юного Паисия, проявившая некоторую слабость, и сама удалилась в монастырь, где приняла иноческий постриг с именем Юлиания и через десять лет мирно почила. А Паисий Величковский стал вдохновителем, возродителем старчества на Руси, особенно в Оптиной Пустыни… Некоторые же родители говорили: “Вот мы умрем, а тогда…”, как у Сергия Радонежского. И он терпеливо ждал, тем самым показывая любовь, смирение и покорность родителям. Своим старанием он всячески старался угодить своим святым родителям и упокоить их старость. Он не был связан семейными узами, поэтому всего себя посвятил родителям. Но при этом Кирилл и Мария ни в коем случае не старались погасить сыновнего желания быть иноком, не принуждали его жениться, они только указали на немощи и нужды возраста своего. Тем самым они давали возможность сыну своему испытать самого себя и укрепиться в своем святом намерении. Через повиновение родителям он наследовал родительское благословение, которым дорожил. Но дух иночества, почивавший на сыне их Варфоломее, незримым образом передался и родителям, и они сами, предвидя кончину свою, приняли монашеский постриг. И когда уже предстали пред Богом Кирилл и Мария в ангельском образе, тогда Варфоломей и сам удалился в монастырь, как и хотел. И кем он стал для земли русской?! Молитвенником, заступником перед Всевышним. Господь явил его России тогда, когда она во всю была попираема врагом, да изнутри раздираема князьями да боярами своими. Это он благословил Дмитрия Донского на ратный подвиг – на битву на поле Куликовом, где был положен поворот в противостоянии с врагами. А вот у святой равноапостольной Нины, просветительницы Грузии, родители Завулон и Сусанна, после паломничества в святой город Иерусалим, так воспылали любовью к Богу, такая в них проявилась ревность к Нему, что они, возложив чадо свое Нину на попечение и милость Божию в лице благочестивой старицы Нианфоры, по взаимному соглашению посвятили жизнь свою единственному служению – Богу. Завулон удалился в пустыню, и никто его больше никогда не видел, а Сусанна стала диакониссой в обители, которая помогала бедным и немощным женщинам. И это не последний случай, пример того, как спасается целое семейство и прославляется во святых. Мы все знаем и помним такого святого как Иоанн Лествичник, написавшего знаменитую душеспасительную книгу “Лествица”. Так вот бытует мнение, что он был сыном святых Ксенофонта и Марии (25 января ст. ст), у которых был еще один сын – Аркадий. Жили они в Константинополе. Благочестивые родители хотели дать хорошее воспитание сыновьям своим и отправили учиться их в Вирит (нынешний Бейрут). Но случилось так, что Ксенофонт сильно заболел, и мать вызвала сыновей домой, чтобы они успели проститься с отцом. Но по общей их молитве отец пошел на поправку. Сыновья решили продолжить свое обучение. Они Средиземным морем отправились обратно в училище. В дороге их застал сильнейший шторм, который разбил корабль путешественников. Но братья не погибли, море выбросило их на берег, но в разных местах так, что каждый думал, что брат погиб. После чудесного спасения, каждый из братьев воспринял это как знак Небес, и поступили они в палестинские монастыри, Аркадий сменил имя на Георгия. По воле Божьей оба брата встретились, причем в присутствии родителей, которые сначала даже и не узнали в иноках своих чад. Впоследствии Ксенофонт и Мария также приняли монашество. А некоторые родители (как у преп. Макария Колязинского) старались женить сына, считая, что и в миру можно спастись, живя в браке. При этом они приводили библейские примеры и новозаветных святых, спасшихся в миру и живших брачной жизнью. И таких примеров, действительно, много (те же Кирилл и Мария, родители Сергия Радонежского, Ксенофонт и Мария, Завулон и Сусанна). Но хотелось бы остановиться на святой Нонне, матери Григория Богослова. Она, будучи женой язычника, всячески помогала ему во всех его добрых делах, она стала для него ярчайшим примером благочестивой жизни, благотворно влияла на супруга. Сам Григорий Богослов писал, что она “сделавшись супругой человека, еще не просвященного святым крещением, старалась привести его к Богу всеми способами… Об этом она молилась, об этом она просила мужа и надеялась получить…”. Ее молитва, ее любовь и забота о спасении мужа принесли плоды. Он не только стал христианином, но и в последствии епископом Назианским. А какого они воспитали сына – Григория Богослова! Жила очень давно на свете еще одна благочестивая женщина, жена язычника, Еввула (30 марта ст. ст.). Сама она была христианкой, и родители ее тоже. А муж вот был ярым язычником, приносил жертвы мнимым богам. И был у них сын Пантелеимон, которого воспитывала Еввула. Она всячески старалась привить сыну любовь к истинному Богу, и это возымело силу – людей он лечил, не беря платы. К сожалению Еввула рано умерла, сын остался на попечении отуца-язычника, который приучил сына к другой вере. Но в результате, мы знаем, что та любовь, о которой рассказывала мать маленькому сыну, те заповеди, которые должны были запечатлеться в юной памяти и сердце, сделали свое дело. И теперь мы молимся об исцелении душ и телес святому целителю мученику Пантелеиомону… А если вспомнить святую Еммелию, мать Василия Великого. Она была знатной богатой девушкой, вышедшей замуж за Василия, известного своей благотворительностью. Он наставлял сына своего не только в христианской вере, но и учил светским наукам, так как сам преподавал риторику и философию. Когда Василию было 14 лет, отец его умер, и юноша поселился у своей благочестивой бабки Макрины, в свое время получавшей наставления из уст Григория Чудотворца Неокесарийского (того самого, который составил Символ веры). Василий часто ходил в Кесарию навещать свою мать, у которой всего (вместе с Василием) было десять детей: пять дочерей и пять сыновей. И том, как воспитывала своих детей Еммелия, можно судить по плодам этого воспитания. Так старшая дочь Макрина после безвременной кончины жениха решила остаться ему верной, посвятила себя целомудрию, господь прославил ее во святых своих 19 июля (ст. ст.). Другие сестры вышли замуж, а из пяти братьев один умер в младенчестве, три были епископами, пятый погиб на охоте. Из этих трех епископов старшим был Василий (1 января ст. ст.), затем Григорий, епископ Нисский (10 января ст. ст.), и Петр, епископ Севастийский (9 января ст. ст.). Такое вот святое семейство! Так родители спасались воспитанием детей, но они не препятствовали тому, что дети их посвятили себя девству, целомудрию, единственному служению – служению Богу. Ведь в результате этого Он прославил их… Но это было давно. Жизнь сама по себе была наполнена духовностью, жизнь церковная была неотъемлемой частью любого человека, она была естественной при всех ересях, при всех гонениях. Вот поэтому и считалось, что и в миру можно спастись, и спасались. А в наше время, после долгих лет богоборчества и атеизма, когда дети знают о Боге больше, чем их родители и даже бабушки, одно то, что ребенок вдруг берет Библию в руки или закон Божий, у некоторых пап и мам вызывает недоумение, протест: “Мы растили его не для этого?”. А для чего “не этого”?! Вот именно для ЭТОГО, для того, чтобы он познал радость общения с Богом, попытался постичь ИСТИНУ, чтобы душа просветилась блаженным светом, преобразилась, чтобы стремилась она к жизни вечной! На самом деле этому радоваться нужно. Ведь если родители, живя только счастьем имения дитя, не развивали в нем духовное начало, не рассказали о заповедях Божиих, а в результате чадо приняло такое важное решение (общаться с Богом, уйти в монастырь), значит, нашлись такие люди или человек, который уронил в душу здравое зерно, и оно дало здравый плод. А значит, с Божьей помощью, будут и другие плоды. В том числе и тот, что ребенок помолится за вас, за то счастье, что он есть у вас, и что пришел к Богу, а не оказался на обочине. Вы не потеряли его, вы обрели молитвенника за вас и ваше счастье. Никогда не нужно унывать, если что-то не спорится в воспитании, если вы потеряли на миг связь с вашим ребенком. Успокойтесь, возьмите себя в руки, почитайте жития святых жен. Они помогут научиться смирению, любви, уравновешенности, умению не отчаиваться, когда у детей проблемы, умению держать себя в руках в наитяжелейших ситуациях да еще найти слова утешения, любви, надежды, укрепить веру. Эти жития помогают призадуматься, поразмыслить, в чем-то последовать примеру этих женщин. Ведь, может, мы что-то упустили в воспитании наших малышей или, наоборот, переборщили в чем-то. А прочитав, например, о Соломонии и семи ее сыновьях из рода Маккавеев (1 августа ст. ст.), мы научимся не страшиться вражеских нападок, посулов блаженства и рая на земле в обмен на предательство Бога, в обмен на отречение от служения Ему и Его законам. Научимся не плакать и посыпать волосы пеплом, когда наших детей кто-то обижает за почитание и служение Богу. А ведь детей Соломонии не просто обижали, над ними зверски издевались за то, что они отказались поклониться греческим богам. И все эти истязания происходили на глазах у матери. Сначала солдаты нечестивого Антиоха, мучая, убили одного, затем другого и так шесть сыновей, оставив самого маленького. Царь решил сыграть на материнской жалости и слабости, ведь это был еще малыш. Он обещал ей за уговоры сына отречься от Бога Истинного оставить его и ее в живых, всячески наградить и осчастливить их. Соломония же, наблюдая все эти ужасы, всячески поддерживала детей своих, уговаривала потерпеть во славу Божию ради встречи в жизни будущей. Так она уговаривала и последнего, боясь, что из малолетства не устоит перед сладкими речами. А он, не дослушав материных слов, исповедал Единого Бога, в надежде, что на нем и братьях его окончится гнев Божий, постигший род Маккавеев. И он умер, но был подвержен еще более жестоким мукам по сравнению с братьями. А мать их Соломония возрадовалась, что дети ее предстали пред ликом Божиим непорочными. Она встала над телами их, простерла руки в молитве и предала дух свой Богу. Так она разделила с детьми своими венец мученичества. И хотя эта история ветхозаветная, пострадали святые не за Христа, но за исполнение закона, но она учит стойкости, мужеству, истинной любви к Богу. А как хотела разделить такой венец мученичества мать одного из сорока Севастийских воинов. Она всячески поощряла всех воинов к доблестному прохождению подвига мученичества, но более всего переживала она за самого юного воина, сына своего Мелитона, так как боялась, что не выдержит он муки. Но он выдержал, укрепляемый словами благочестивой матери. А когда они все испустили дух, она шла за возницами, везших тела на сожжение, и причитала и плакала, что не удостоилась такой чести – воссиять вместе с воинами перед Богом. “Почему я не умерла вместе с вами, наверное, я грешна?”. Вот какое смирение! В этом месяце мы отмечаем день памяти святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Я с детства знала о том, что есть такие женщины, что это день моего ангела, но никто не рассказал мне о них: кто они, что они, и почему вообще люди празднуют день памяти святого, имя которого ты носишь. Когда я впервые прочитала о них, я была просто потрясена – Вера, Надежда и Любовь оказались совсем не женщинами, а детьми! Жили давно в своей вилле женщина Валерия со своими дочерьми, которых она назвала именами главных добродетелей – Верой, Надеждой и Любовью. Валерия была вдовой, потерявшей мужа вскоре после рождения Любови. Своих дочерей она воспитывала в любви, добродетелях, обучала их Священному Писанию, заповедям Божиим. В перерывах между занятиями они занимались рукоделием. Однажды они так сидели рукодельничали, а в гости заехал брат мужа Валерии. Он умилился такой мирной картине, красоте девочек. Он начал уговаривать Валерию уехать из глуши в большой город, чтобы там выставлять своих красавиц на показ, ожидая богатых женихов. На что Валерия отвечала отказом, мотивируя, что в деревне тихо, спокойно, нет ругани торговок под окном, не слышно шлепанья солдатских сандалий по мостовой, нет пыли и всяческого гама. Но подразумевала она другое – ведь она и дочери ее были христианами, и у Валерии в крещении имя – София, что значит “премудрость”. И брат уехал, но не выдержал и как-то во дворце Адриана, гонителя христиан, на обеде проболтался о чуде, которое видел: тихое трудолюбивое семейство, не гнушающееся ручной работы, у них и рабы улыбаются, и сама мать воспитывает своих детей. И царю захотелось посмотреть на благополучное семейство. Ему захотелось, чтобы эти милые нежные создания стали украшением их гнусных праздников! Получив приглашение явиться ко дворцу, София расстроилась, она чувствовала и понимала, чем все эти посещения могут закончиться. Покидая виллу, она просила всех христиан их тайной общины молиться о них, об укреплении, терпении и мужестве, оно им еще пригодится… Явившись к царю, София смело объявила себя и дочерей христинами на все расспросы царя. Но слушая речи Софии, Адриан не стал с ней спорить, надеясь, что она совершит жертвоприношения в честь мнимых богов, ведь не станет же мать подставлять себя и таких крошек (12, 10 и 9 лет) под казнь. И он отправил ее под наблюдение к одной женщине Палладии. Она пыталась развлекать Софию с дочерьми, показать как хорош Рим и вся его суета. При этом в доме ее жестоко наказывали рабов, что потрясло юных дев. И настал день суда, и были слащавые речи, уговоры и обещания, и от безсилия сыпались угрозы, слышалась ненависть к истинному Богу и всем, кто Его почитает. Но мать и дочери стойко стояли на своем, призывали имя Иисуса, на Него уповали, на Его милость, признавали себя Его невестами, готовыми жизнь свою отдать за Того, Кто своей жизни не пожалел ради всех людей на земле. Адриан был поражен такой дерзостью и упорством, смелостью и мужеством семейства, был поражен, когда узнал возраст девочек: дети не могут самостоятельно так рассуждать. И он предпринял попытку уговаривать их по отдельности в надежде, что уж в одиночестве-то они спасуют и принесут жертвы идолам. Но не тут-то было! Вера, помня все наставления матери потерпеть ради Христа и жизни вечной, и терпя все издевательства, только просила, чтобы мать и сестры молились о ней, чтобы достойно принять конец свой. Сестер своих просила не унывать о кончине ее, а принять ту же смерть, так как сестры они единоутробные, и воспитаны одной матерью, и воля должна быть одна. Вслед за Верой приняла в муках неописуемых и Надежда, а затем и младшенькая Любовь. София же взяла тела возлюбленных своих дочерей, положила их в дорогой гроб, поставила на колесницу, вывезла за город к высокому холму, где и похоронила чад своих, так страшно пострадавших. “Господи! Я сделала все, что могл, для спасения душ моих дочерей, а теперь я тоскую, сердце рвется от печали. Возьми меня к Себе, я хочу быть с ними, моими любимыми…”. Три дня провела София на могиле детей своих, то скорбя, то радуясь. И Господь принял душу ее в Свои обители. Верующие с честью похоронили и Софию, а Церковь ее почитает также мученицей, хотя пострадала она не телом, но сердце ее приняло тяжелые муки и страдания за дочерей своих. Кончина благочестивого семейства произошла в 137 г. А мощи святых мучениц Софии, Веры, Надежды и Любови покоятся с 777 г. в Ельзасе… Соломония, Еввула, София… Они отдали жизнь свою, кто раньше смерти детей, кто в скором времени после их гибели. Но вот стоит огромный Крест, на нем висит Тот, Кто пришел спасти все человечество. Единственный Безгрешный, Единственный, Кого оставил Бог, Который же Сам и пожертвовал Свои Чадом, Тот, Кто принял все грехи всех (кто был, есть и будет) на Себя. И вот Его казнили! Что должна была чувствовать и чувствовала Его Мать?! Об этом можно только догадываться. Но по Божьему произволению у Нее еще хватило сил после всех ужасов и несправедливости по отношению к Сыну Ее проповедывать, ходить по разным весям и нести благую весть, молиться о гонителе Церкви Савле, чтобы Господь вразумил его. Молиться о первомученике Стефане, которого побили камнями, а тот самый Савл насмехался при этом. У нее хватило сил побывать на горе Афон, которая в то время была пристанищем язычников и идолопоклонников; именно там Она произнесла обетованные слова, что гора эта будет под Ее незримым покровительством на долгие времена. Она стала Матерью не только Иоанну Богослову, но и всем нам в его лице. Так давайте же не только просить Богородицу заступиться за нас, Она и так это делает по любви к нам; не только петь: “Богородице Дево, радуйся…”. Давайте брать пример с Ее смирения, Ее молчаливости, Ее мужества и любви. И будем любить своих детей такими, какие они есть, со всеми их причудами и отклонениями, капризами, радостями и печалями. Давайте приглядимся к ним, станем более терпимыми, а они, глядишь, с Божьей помощью вдруг откроют свои духовные очи на нас, и образуется союз родителей и детей. И не будет конфликта отцов и детей, о котором так много говорят, но ничего не меняется. Давайте все изменим сами! “Да любите друг друга...”.
Ответов - 5
Сова: Щеголева Надежда СВЯТЫЕ МАТЕРИ Продолжение В одном из номеров “Вестника” мы рассказывали о святых матерях святых детей, о ситуациях, в которых они пребывали по воле Божией, и как из них выходили – кто по молитве, кто по смирению. Все по-разному. Но была в них любовь, был и выход из этих различных, казалось бы, непоправимых ситуаций. Хотелось бы еще немного поговорить на тему “мать и дитя”. Хотя были и такие случаи, когда можно говорить и об отцах и детях, о бабушках и детях детей. Жила в конце IX - начале X вв. в Сербии Людмила, дочь Сербского князя. Отец отдал ее замуж Чешскому князю Боривою. Молодые люди жили счастливо, но чего-то им не хватало. А не хватало им главного – они не были научены вере Христовой, не были крещены. Весь чешский народ тогда еще не был крещен, и молодые супруги были язычниками. Вот они и решились сделать самый главный шаг в своей жизни, самый важный – они покрестились. Крестил их святой равноапостольный Мефодий, бывший на то время архиепископом соседней с Богемией Моравией. После крещения они старались жизнь вести благочестивую, соблюдать все заповеди. Они строили храмы, ставили при них священников. Родились у них и дети – три сына и дочь – которых они также пытались научить вере Христовой. Но вскоре умирает Боривой. Людмила покорно приняла свою учесть молодой вдовы с детьми. Она смиренно сносила все тяготы своего положения, свое имение она раздавала нищим. Народом чешским стал править сын ее Вратислав. Но не стал он святым, хотя жил по-христиански. У него и жены его, Драгомиры, было три сына и несколько дочерей. Но более всех из внуков Людмилы выделялся своими дарованиями и добротой Вячеслав. Когда мальчик стал подрастать, по обычаю того времени, просили родители епи-скопа и иереев со всем причтом церковным призвать на него благословение Божие, что и было исполнено. С этого момента по Божией благодати отрок стал расти и еще более преуспевать во всех добрых начинаниях своих. Святая Людмила поручила одному священнику, своему духовнику, учить его славянской грамоте. В этом деле юноша очень преуспел. Видя его успехи, отец отправил его в город Будеч учиться латыни и другим наукам, в которых он очень преуспел на удивление всем учителям. Но вот умер и Вратислав. На престол взошел 18-летний Вячеслав. Вместе с матерью он правил страной, заботясь о своих гражданах, о своей семье, которую очень любил. Он выдал замуж своих сестер, наблюдал за воспитанием братьев. При этом не упускал возможности расширить свои знания: наравне со славянской и латинской грамотой он изучил и греческую, да так, что превосходил любого священника и епископа на то время. По всему было видно, что Бог благословлял все его дела, одаряя премудростью. Но и сам Вячеслав старался во всем угодить Богу – он заботился об убогих, кормил их, принимал странников, почитал духовенство, строил и украшал церкви. Ко всем он относился с любовью – как к богатым, так и к бедным. И во всю свою недолгую жизнь-то он помышлял только о благом. В то время Драгомира отошла от христианства. Она обозлилась на Людмилу, бабку Вячеслава, подговорила нескольких слуг своих, и те удавили блаженную Людмилу (16 сентября ст. ст.). Так она мученически пострадала за Христа. Ее даже не похоронили, как положено, она осталась лежать под городскою стеной. Каждую ночь на месте погребения Людмилы являлись горящие свечи, а многие получали исцеления. Но враг людской не дремлет Он всегда и везде сеет козни свои. Нашлись люди, которые решили любым способом избавиться от благочестивого Вячеслава. Сначала они восстанавливали князя против матери своей, говоря, что это она убила бабку его Людмилу, а теперь готовит козни против него. Поначалу князь разгневался, выгнал –Драгомиру из города, отправил в ссылку, но вспомнил слова Божии: “Чти отца твоего и матерь: яже есть заповедь первая во обетовании”, вернул мать. Молился Богу при этом: “Господи Боже мой, не вмени мне сего во грех”. Несмотря ни на что, он с тех пор почитал свою мать, она радовалась его благочестию и доброте, потому что питал он увечных, заботился о вдовах и сиротах, выкупал пленных, всем делал добро. Узнав о том, что происходят чудеса на могиле бабки Людмилы, он торжественно перенес ее мощи в Прагу в храм великомученика Георгия, построенный еще его отцом. Вскоре после этого св. Людмила был канонизирована и считается покровительницей Чехии. Святая Людмила, принявшая мученический венец, помогла своему сыну вырастить такого доброго человека, угодившего Богу, что нашлось много завистников, которые хотели всячески погубить его. Все те же мерзкие люди подговорили брата Вячеслава убить его, чтобы ему занять его место на престоле. Обманным путем Болеслав заманил к себе Вячеслава и, когда тот после ночи собирался идти на Литургию, на пороге дома с заговорщиками убил своего безоружного брата… Затем он горько плакал, так как осознал свой грех, раскаялся: “Аз согреших и грех мой и беззакония моя аз знаю, Боже, помози мне, грешному”. Болеслав попросил священников и своих приближенных перенести мощи святого Вячеслава в Прагу, и их положил рядом с алтарем в храме святого Вита, созданный самим святым… Вот, оказывется, как бывает. Не только родители многое дают своим детям, но и бабушки с дедушками. Ведь как бывает - мамы-папы целыми днями крутятся на работе на одной, на другой. Деток своих поручают родителям своим. Хорошо, если они укрепят наших малышей в вере, а если нет? Ведь родители-то наши бывшие пионеры-комсомольцы. Нет, добру-то они их научат, “не убий, не укради” тоже (это знает и самый последний, но почему-то делает), но все же этого маловато. Надо, чтобы все было по-христиански. Но, к сожалению, не всегда и во всем это получается и у нас, и у наших родителей. Так вот и будем брать пример и со святых бабушек, как-то подсказывать нашим старшим, что, вот мол, были такие, может, и вам так попробовать. Может, все в семье у нас и образуется: и не только мы со своими детьми найдем общий язык, но и наши родители с нашими детьми, да еще и мы сами со своими мамами и папами наладим христианские отношения. Но была еще одна замечательная бабка. Помните? Наша Русская княгиня Ольга (11 июля ст. ст.). Она сама пошла в Константинополь за святым крещением. Она вела такую жизнь благочестивую, что звали ее “Мудрой”. Не получилось у нее воспитать сына христианином – сама потому что в возрасте крестилась, поздно узнала о Христе: сын уже взрослый был, впитал все языческое в себя, причем самое страшное – приносил с дружиной своей человеческие жертвы. Ольга, понимая, что с сыном у нее ничего не получается, она всеми силами старалась воспитать внуков своих Ярополка, Олега и Владимира в христианской вере, насколько они могли понять ее в своем малом возрасте, пока Святослав бывал в военных походах. Но Ольга не решалась покрестить своих внуков, боясь неприятностей со стороны сына, которые могли обрушиться на нее и его детей после возвращения Святослава из похода на болгар. Зная нрав сына своего, Ольга молила Бога о снисхождении к нему, хотя предвидела его страшную кончину, она молилась о внуках своих и о всей Руси, чтоб и над ней просиял свет Православия. Сама она этого не застала, но вот внук ее Владимир, который пошел в начале жизненного пути своего по стопам отца: он воевал другие страны, он пил и гулял с дружиной, у него было множество наложниц, он убил брата своего Ярополка и взял силой жену его. Но Бог устроил так, что Владимир, пройдя через все мерзости, все же понял, что ему чего-то не хватает – не хватает веры Православной. Все мы помним, как он посылал гонцов-послов в разные страны с разными вероисповеданиями, как они ему рассказывали всякую всячину, но больше всего его потрясли слова о божественной Литургии в Царьграде. “Где были? Сами не поняли”, “не можем мы забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького, так и мы не можем уже здесь пребывать в язычестве”, - заявили послы. “Да что еще обсуждать, - сказали бояре Владимиру. – Если бы плох был закон греческий, то не приняла бы его бабушка твоя Ольга, а она была мудрейшей из людей!”. Крестился Владимир в Царьграде, венчался на сестре императоров Анне, бросил все свои былые языческие увлечения. Стал жизнь свою проводить благочестиво, устраивал обеды для нищей братии. А самое-то главное – он крестил Русь! Полюбил народ князя, прозвал его Красным Солнышком, а как все рыдали, когда умер князь (15 июля ст. ст.)! Вот и получается, что не зря Ольга старалась воспитывать внуков своих в вере христианской. Пусть и не сразу, но прославил Бог одного из них, услышал молитвы мудрой бабушки - равноапостольной Ольги… Иногда случается так, что наши дети и послушны, и добры, и все-то у них получается, но они умирают. Умирают раньше своих родителей или в младенчестве, или чуть старше, а иногда совсем на пороге своей взрослой жизни, еще, так сказать, не оперившись. Им кажется, что они вот сейчас школу закончат, в институт поступят - вот тут-то им и море по колено. Они наивны, чисты, думают, что взрослая жизнь – это предел мечтаний, они мечтают вырваться, как можно быстрее из детства. Ох, дети! Так вот некоторых из них Господь просто не пускает в эту взрослую жизнь, видя, чем все это может закончиться для дитяти. Естественно, что родители неутешны, они льют слезы. Но вспомните Богородицу при Кресте… В царствование нечестивого Максимиана, который много погубил христиан, жил в Египетской Александрии воин Уар, который до времени не открывал свое тайное служение Царю Небесному. После неописуемых мучений, которые претерпел воин Уар во имя Христа, тело его было брошено на скотский могильник. В тоже время жила одна благочестивая вдова Клеопатра, имевшая маленького сына Иоанна. Она видела все страдания святого воина, молилась о нем перед Богом об облегчении его страданий; видела, как тело святого Уара было без чести выброшено на съедение псам. Видя такое безобразие, она тайно ночью, взяв нескольких своих рабов, погребла тело у себя в доме, молилась Уару, почитая за своего ходатая и великого заступника о ней и сыне ее перед Богом, совершала каждения над гробом, возжигала свечи. Несколько позже, когда гонения поутихли, она перевезла мощи святого из Египта в Палестину, где поклоняться святому стали и другие христиане. И все недужные получали исцеления по молитвам святого Уара. Видя, что многие христиане собираются на могиле святого, Клеопатра решила построить храм во имя его. К этому времени сыну Клеопатры, Иоанну, исполнилось уже 17 лет. Он, как и мать его, был благочестивым юношей. Но Иоанн был в том возрасте, когда нужно идти на военную службу, и Клеопатра пыталась достать ему место в царском войске. Она при помощи некоторых ходатаев испросила у царя почетную должность в войске для своего сына. Иоанн был зачислен на службу, получил знаки достоинства в тот момент, когда Клеопатра затеяла строительство храма св. Уара. Тогда она дала обет: “Господи! Благодарю тебя за помощь Твою во всех моих начинаниях. Даю слово Тебе, что сын мой не будет служить царю земному до тех пор, пока не окончится строительство дома Твоего, ибо хочу я, чтобы он вместе со мною понес одр святого мученика во имя Твое Уара, а потом уж исполнил царское повеление”. Закончилось строительство храма, Клеопатра призывает все священство, берет из гроба честные мощи св. Уара, кладет их на драгоценный новый одр, сверху – пояс и одежду воинскую, в которую должен был облечься сын ее, чтобы они освятились. При этом она усердно молилась: “Святой мученик Уар! Ты всегда был моим заступником и ходатаем пред Господом, будь же помощником и сыну мо-ему!”. После окончания пышного торжества перенесения мощей и Литургии, Клеопатра припала к мощам святого Уара: “Молюсь тебе, страстотерпче Христов, испроси для меня у Бога то, что будет угодно Ему и полезно мне, а также и единственному сыну моему; я не имею просить более того, что хочет Сам Господь; Он Сам знает, что нам полезно, и пусть совершается над нами благая и совершенная воля!”. И Господь, действительно зная, что им полезно, через сильную горячку, внезапно охватившую Иоанна, взял его к Себе. Клеопатра, хоть и молилась со смирением, но такого конца для сына не ожидала. Она со слезами стала укорять святого за то, что тот якобы допустил смерть ее сына, не заступился за них перед Богом, просила вернуть ей ее сына или взять ее тоже в Небесные обители, чтоб жизнь не казалась ей в тягость без единственного сына. Слыша такую несправедливость, святой Уар явился во сне Клеопатре вместе с сыном. Они были одеты в блистающие одежды, оба были светлы, как солнце. Уар объяснил неутешной матери, что она сама просила сотворить ей полезное, ей и сыну ее, что Господь по его молитвам соблаговолил по неизреченной Своей благодати взять сына ее к Себе, чтобы стать одним из предстоящих у престола Царя Небесного, вместо службы царю земному. Он также предложил: “Клеопатра, если не хочешь, чтобы сын твой служил Царю вечному, возьми его обратно и пошли на службу царю временному”. Но Иоанн возразил, он сказал, что не хочет в мир, что он хочет общаться с Уаром и другими святыми. “Мать моя, не плачь! Я причислен к воинству Христа, я предстою Ему вместе с ангелами, ты хочешь лишить всего этого меня, хочешь взять меня из царства в унижение?”. Клеопатра, увидев, что сын ее находится теперь в ангельском чине, тоже попросилась к ним, но ответом было: “Послужи еще миру!”. Мать успокоилась, в сердце своем она ощутила радость несказанную, погребла сына своего рядом со святым Уаром. Имение свое после этого она продала, раздала все деньги нуждающимся, а сама в посте и молитве жила при храме святого Уара. Так прошло семь лет. После преставления блаженной Клеопатры ее похоронили рядом с Уаром и сыном. Господь увидел труды ее, которые она положила на служение Ему, Уару, сыну и нуждающимся. Именно поэтому, что трудилась во славу Божию, что смирилась со смертью единственного сына, что любовь свою нерастраченную отдала другим, и предстоит она с Уаром и Иоанном пред Богом (19 октября ст. ст.). Не надо гневить Бога, когда вдруг умирает ребенок, и мы произносим: “Но ведь он такой маленький! Он-то чем согрешил?! За что нам такое наказание?”. Ребенок-то, может, и не согрешил, а мы? Господь не наказывает, Господь спасает. Так через смерть детей, Он вразумляет родителей, которые где-то когда-то что-то да совершили, но забыли и не покаялись. Иногда бывает и так, что Господь просто не хочет, чтобы из тихого скромного малыша вырос какой-то негодяй. Сколько было таких случаев, что и ходит ребенок в храм до поры до времени, а потом отвращается, и нет ему пути назад – только Господь его может спасти от дальнейшего падения. Надо принять эту смерть, смириться и постараться утешиться. Если вы молоды – у вас еще будут дети, а если нет – то вы сможете своим служением Богу угодить Ему, помолиться за чадо, безвременно ушедшее из мира. Может так лучше? Я все как-то приводила примеры из жизни матерей или обоих родителей какого-то святого (и даже бабушек), которые прославились в лике святых. Но хотелось бы, несмотря на название статьи, рассказать об одном отце, воспитавшем сына, да так, что оба стали святыми. Жил давно в Египте муж по имени Карион. У него была семья – жена и двое маленьких деток. Случилось однажды так, что он оставил детей жене, а сам ушел в скит и стал иноком. Через некоторое время случился голод в Египте. Жена Кариона, не справившись с нищетой и бедствиями, пришла к ручью, разделявшему мир и скит, села на берегу и стала ждать инока Кариона, чтобы побеседовать с ним. Увидев его, она через реку стала кричать ему: “Ты – инок, а сейчас голод, кто прокормит детей твоих?”. Карион ответил, что возьмет мальчика Захарию, а девочку предложил жене оставить себе – так им будет проще. Карион взял мальчика себе и воспитывал его в скиту, и все знали, что это его сын. Мальчик рос в послушании. Когда он повзрослел, то произошло из-за него неудовольствие среди иноков. Настолько юноша старался угодить Богу и так преуспел в этом, что стал как бы ангел во плоти, а иноки посчитали это укором себе. Карион предложил сыну уйти, так как отцы начали роптать на него. Захария же молвил: “Я твой сын, куда же я без тебя пойду, отец?”. Тогда отец и сын ушли оба. Пришли они в Фиваиду, но и там начался ропот. Отец и сын вернулись в скит, хотя там жалобы на них не прекращались. Юноша так опечалился, что подошел к озеру с ядовитой водой, взошел туда по ноздри и стоял так час. Вышел, а вид у него был, как у прокаженного – так изуродовалась его кожа и тело. Отец не узнал его. Во время же причастия пресвитеру Исидору было откровение о Захарии, и он сказал юноше: “Чадо, в прошлое воскресение ты пришел причаститься как человек, а теперь как ангел!”. Прошло несколько времени. Карион готовился отойти в мир иной. Переживая о сыне своем, который был всем как бельмо на глазу, произнес перед всей братией: “Многие труды исполнил я, подвизаясь более сына моего Захарии, но не дошел до такой степени смирения и безмолвия, как он”. И преставился старец, открыв глаза другим, пытаясь показать, кто на самом деле сын его. После этого к Захарии пришел отец Моисей Мурин и стал спрашивать, что нужно сделать, чтоб спастись? А Захария упал ему в ноги: “Тебе ли спрашивать меня, отче?”. – “Поверь мне, чадо Захария, я видел духа святого, сошедшего на тебя, потому я и спросил тебя”. Тогда Захария снял клобук свой и растоптал его: “Если не сотрется человек вот так, не может быть иноком”. Каково смирение! А когда Захария готовился преставиться, Моисей спросил его: “Что видишь, брат?”. – “Не лучше ли молчать, отче?”. – “Да, чадо, молчи”. А в самый час кончины Захарии отец Исидор произнес: “Радуйся, чадо мое Захария, тебе отверзлись врата Царствия Небесного!”. Вот так отец и сын вошли в Царствие Небесное (5 декабря ст. ст.). Один смирялся и молчал, другой терпел чужой ропот, но не бросал чадо свое, пытаясь научиться такому ангельскому смирению и молчанию. Может, и нам есть чему поучиться у наших детей? Давайте посмотрим на них внимательно, прежде чем делать какие-то выводы, если нам про них рассказывают что-нибудь этакое… “Да любите друг друга”.
Сова: Щеголева Надежда СВЯТЫЕ МАТЕРИ (продолжение) Хотелось бы продолжить тему, начатую несколько номеров назад, и привести примеры воспитания детей матерями, бабушками, отцами, тетками. Просто очень хочется, чтобы, читая строки житий святых родителей и святых детей, сегодняшние родители и их дети никак не отчаивались от своих взаимных проблем, а нашли какую-то поддержку, какой-то совет, укрепились духовно. Нашли, в конце концов, решение своей проблемы. У святого апостола Иоанна был ученик святой Поликарп, епископ Смирнский (середина 2-го века), у которого в свою очередь были свои ученики. Умножая количество верных Церкви, по действию Святаго Духа, однажды он разослал своих подопечных в различные страны с проповедью. В то время в Галлии (сегодня – Франция) было сильное гонение на христиан. Именно туда он отправил Андохия и Венигна. В Эдуе их встретил сенатор Фавст, благороднейший человек, который с любовью и честью оказал им гостеприимство. Когда Фавст узнал, что его гости пресвитеры, он попросил их, чтобы они наставили в вере Христовой его семейство, родных и знакомых – сам-то он был давно христианином, но тайным по причине гонений на христиан. Когда святые крестили сына Фавста, он вспомнил о сестре своей и ее внуках. “Друзья, у меня есть родная сестра Леонилла, проживающая в одном из Лингонийских городов. Есть у нее три внука, дети ее сына, близнецы. Они прекрасно образованы, хороши собой, но так как отец их был язычником, то и они, несмотря на то что Леонилла христианка, продолжают оставаться язычниками, поклоняются бездушныи истуканам, идолам. Леонилла же хотела бы сделать внуков воинами Христова войска, посвятить на служение ему. Друзья мои, умоляю вас, помогите ей и доведите до конца начатое вами дело: просветите светом Истины весь наш благородный дом!”. Услышав все это святые разделились, и к Леонилле пошел Венигн. Леонилла встретила Венигна с радостью, он был для нее как манна небесная. Произошло это в тот день, когда внуки Леониллы Спевсипп, Елевсипп и Мелевсипп были в селении Пасмасия, где приносили жертвы идолу Немезиды. Любя бабушку, но не зная ее сердечных мук, они принесли и ей остатки жертвенного мяса. Увидев это, она выбросила скверное мясо на съедение собакам и обратилась к юношам: “Милые мои внуки, любезные, познайте Господа Иисуса Христа, истинного, Которому воздают должное поклонение ангелы и все твари, Который одним Своим Словом сотворил землю и небо и все что в них: так простерта была высота небесная, широта земная, вода собрана в определенные места, небо было украшено звездами, великими светилами - дневным и ночным, воды были населены рыбами, земля одета зеленым покровом, в котором поселились птицы и животные. После же всего Господь создал по образу Своему и подобию человека, украсил его особым даром премудрости, ведения и разума, чтобы он усердно искал Господа – Владыку всех тварей и не обнаруживал непочтения к Нему через пренебрежение познанием Его, чтобы познавал добро и отличал его от зла, чтобы не поклонялся идолам, сотворенным сатаной для обольщения людей. Внуки мои любимые, оставьте всех нечистых идолов, уверуйте в Творца всего, утвердитесь в вере своей. Вот, по благодати Божией, пришел к нам сей святой муж. Послушайте его, потому что его устами Сам Бог возвещает вам Свои заповеди, научитесь у него тому, что может помочь вам спастись”. Пока святая бабка Леонилла наставляла вместе со святым Венигном своих внуков, благодать Божия стала незримо проникать в их сердца. Юноши с удивлением слушали бабушку, в недоумении смотрели друг на друга, а потом в один голос заговорили: “Почему ты молчала столько времени о таком важном деле как спасение души? Зачем так долго ты не говорила об Истине, скрывала путь истины и лучезарный свет?”. Леонилла подняла глаза к небу, благоговейно воздела руки к небу и со слезами поблагодарила Богаза то, что внуки ее начали прозревать и познавать Истину. С любовью она произнесла: “Знаете, сын мой, ваш отец, который теперь в преисподней, не отличался ни умом, ни мудростью. Он был настолько ожесточен сердцем и погружен в мрак нечестия, что не хотел не только веровать в Христа, но даже имя Его произнести. Какую же пользу могло принести Слово Божие тому, чье сердце всецело было одержимо злобой неверия так, что ослепленный идолопоклонством он не мог видеть света правды? Только из-за него я молчала и не говорила вам о том, что служит к вашей пользе: я боялась, что он своим пагубным влиянием навсегда отклонит вас от правого пути. Но так как теперь, по воле Божией, его уже нет на свете, то исчезли для вас все препятствия. Настал нужный и благоприятный момент: откройте и обратите к небу свои телесные очи и сердечные и , с помощью благодати Господа нашего Иисуса Христа, искорените из душ своих всякую склонность к идолопоклонству, чтобы исполниться непрестанной радости”. Так разговаривая с Леониллой и пресвитером, под влиянием их речей юноши вспомнили виденные ими в предыдущую ночь сны, которые явно указывали на то, что они обратятся в веру Христову. Мелевсиппу, например, приснился великий Царь, Который произнес: “Мелевсипп! Я назначил вас, трех братьев, быть Моими приближенными и увенчать вас вечными наградами, потому что ваша бабка непрерывно – и днем и ночью – молится Мне о вашем спасении, чтобы вы были направлены по истинному пути жизни и, избавившись от обольщений злого духа, сподобились увидеть свет Истины и вместо смерти наследовать жизнь”. Юноши после рассказа о своих видениях, свидетельствующих об их обращении к Богу, попросили наставлений и что делать далее, чтобы спастись. “Соблюдайте все заповеди Божии, твердо веруйте в Царя царей – Христа Бога и, отвергнув нечистых идолов, всецело посвятите себя на служение Создателю своему – Богу”. Святой Венигн утвердил юношей в вере, научив истинам христианской веры, крестил их и удалился для дальнейшей проповеди в Дивонийские города, где мученически погиб. Братья же разбили с помощью слуг идол Немезиды, уничтожили домашних истуканов. Народ, узнав о преображении братьев, озлобился против них, пытался приструнить их, задавал вопросы, что это с ними такое произошло и почему они не выполняют указ царя, поклоняться идолам. Исполнившись Духа Святаго, юноши пытались образумить народ, объяснить, что идолы есть ничто, а “Наш же Господь Иисус Христос есть Бог живо, равносущный другим Лицам Пресвятой Троицы – Отцу и Святому Духу, Бог от Бога, Свет от Света, Сияние от Сияния, Который всегда был, есть и будет, творец всего, что в мире”. От таких слов язычники пришли в ярость, особенно жрецы и различные начальники. Молодые люди были арестованы, а судьи решали, какие бы придумать мучения пострашнее да помучительнее, чтоб другим неповадно было, да какой бы лютой казнью их умертвить. Но для начала они все-таки решили пригласить всеми уважаемую Леониллу, чтобы она отклонила юношей от христианской веры, и они вернулись бы к язычеству. “Пойду и постараюсь убедить их позаботиться о своем спасении”. Начальники подумали, что она так и сделает, как они просят, а Леонилла, увидев, что внуки ее не напуганы, но тверды в вере, готовы принять мученические венцы, все же укрепляла их своим последним словом: “Сделавшись воинами Христовыми, вы приобрели себе огромное и бесценное сокровище. Будьте же непреклонны и тверды во святом Христовом законе, не бойтесь угроз и мучений”. Леонилла, успокоенная решимостью внуков, ушла. Судьи пригласили юношей к собравшемуся народу, чтобы те принародно отказались от Христа и принесли жертву идолам, но те отказались и открыто исповедали Единого Бога, отреклись от истуканов. Судьи пригласили истязателей, которые стали издеваться над молодыми людьми, применяя различные жестокие хитрости. Но юноши были крепки в вере. Тогда был отдан приказ развести огромный костер и ввергнуть туда юношей. Но с помощью Божией они оставались невредимыми. Обезумевшие истязатели стали увеличивать пламя, а юноши, подобно трем вавилонским отрокам, ходили в пламени и славили Бога. Когда пламя погасло, оказалось, что молодые люди живы и невредимы и даже не опалены нисколько. Только когда они увидели сонм ангелов перед собой, которые должны были сопровождать их души в Царство Небесное, тогда святые склонили свои колена на землю, помолились и предали Богу свои души. Тела же святых мучеников были погребены в селении Урват, где был впоследствии выстроен храм, и совершались многие чудеса, больные исцелялись. После смерти святых женщина по имени Иовилла, так воспламенилась любовью к Богу, божественной ревностью, что, пренебрегая мужем и малолетним сыном, воскликнула среди язычников: “И я – раба Христова, непоколебимо исповедую Христа, а идолов ваших нечестивых и ничтожных отвергаю”. Ее схватили, повесили за волосы и подвергли неописуемым истязаниям, но она не отреклась от Христа. Тогда ее вместе с Леониллой привели в Урват и усекли мечом (16 января ст. ст.)… Однажды святой врач Кир, а за ним и воин Иоанн, отправились в город Канопп, куда была приведена для истязаний за имя Христа боголюбивая женщина Афанасия с тремя дочерьми Феоктистою, Феодотией и Евдоксией. В городе том жил языческий жрец, градоправителем был Сириан. Дочери Афанасии были настолько юны – 15, 13, 11 лет – что святой Кир усомнился как бы девушки не отпали от Христа из-за страха. Волновался святой и за мать их, которая ради дочерей, чтобы не подвергнуть их тяжким истязаниям и не видеть их проливаемой крови, не склонилась к язычеству. Ведь известно, как матери болеют за спокойствие своих детей. Именно поэтому он отправился в этот город, чтобы укрепить Афанасию и дочерей ее в вере, утвердить в исповедании Христа и подготовить к перенесению всяческих мучений, которые могут их ожидать. Придя в Канопп, Кир и Иоанн вдохновенными речами утверждали мать и дочерей, находившихся в заключении, в любви к Господу, не бояться отдать за имя Его души свои. Об этом было донесено Сириану. Тот приказал привести к нему святых мужей, которых стал увещевать отказаться от Истины, веру в Христа называл ложной, просил бросить ее, поклониться его лживым богам, взамен обещал не мучить их и осыпать всяческими почестями. Запугивал их: если не откажутся от Христа, то будут истязаемы не только палачами, но и их богами. Святые мужи отвечали, что ничто не может заставить их отказаться от Истины, ни почести, ни богатства, ни страх пострадать за имя Его. Сириан пришел в бешенство от таких речей: “Так как не вижу у вас ничего, кроме гордости, непокорства и суетного высокоумия, то нечего тратить много слов; нужно скорее взяться за дело! Тогда вы получите и желательную вам награду, и царскому повелению, хотя бы и против воли, покоритесь”. Что же он сделал?! Он привел Афанасию с девочками и стал у них на глазах истязать Кира и Иоанна. Мучения были настолько зверскими и изощренными, что и писать-то страшно. Так Сириан мстил святым за их смелость, хотел сломить их мужество, а большей частью – хотел запугать, устрашить дев и мать их, смотревших на эти мучения. Но чем дальше были мучимы святые мужи, тем сильнее укреплялись духом юные девы и мать их. Видя, что ничего не получается, что ни в чем он не преуспел, Сириан приказал мучить Афанасию и дочерей. Долго все это происходило, но женщины не отрекались от Спасителя. Устыдился Сириан, что женщины так мужественно переносят страдания, что ничем не отличаются от стойких и непреклонных духом святых мужей Кира и Иоанна. Они имели ту же любовь и веру ко Христу, те же муки переносили за Него, обнаруживали то же мужество при помощи Божией. Было такое ощущение, что страдают они в чужом теле, никак не обращая на муки. Взоры их были обращены к Жениху Небесному, Христу. Он же взирал на страдания невест Своих с высоты славы Своей и давал им силы терпеть истязания нечестивцев. Не вынес Сириан такой дерзости и силы духовной женщин, приказал отвязать святых мучениц и осудил на усекновение мечом. Святые Афанасия и дочери ее Феоктиста, Феодотия и Евдоксия с радостью шли на казнь, которая произошла 31 января (ст. ст.) 311 года. На том же самом месте отсекли головы и святым мужам Киру и Иоанну. Такое вот мы видим единение душ и сердец родных людей в вере Христовой, такую силу и смелость пострадать за имя Христа. Давайте же и мы постараемся смотреть не в разные стороны, кто куда, а все-таки в одну – сторону Христа, давайте идти по одной дороге – к жизни вечной. Хотелось рассказать еще об одном случае. Он, конечно, характерен для времен жесточайших гонений, сейчас явно так как бы и не требуется выходить на площадь и перед всеми доказывать свою веру в Христа, но все же бывают моменты, когда мы прилюдно стесняемся покреститься, прочитать молитву перед едой в гостях. Оно, конечно, не надо бисер метать перед свиньями, но все же есть вещи, от которых даже в мелочах нельзя отказываться. Так вот, жили в стране Асийской во времена гонений на христиан сестры Марфа и Мария. Живя в девстве, они старались только об угождении Богу, горели желанием принять смерть за Христа. Однажды мимо их дома проходил воевода. Марфа, открыв двери дома, вместе с сестрой воскликнула: “Мы - христианки!”. Воевода не стал обращать на них внимания, прошел мимо. Сестры вновь закричали: “Мы – христианки!”, на что воевода ответил: “Я прощаю вам ради юности вашей: мне было бы больно умертвить вас и неприятно”. Марфа возразила: “Мученическая смерть – не смерть, но вечная жизнь!”. Тут воевода разгневался, приказал арестовать Марфу. Но вышла Мария, сказала, что и она такого же мнения. Вышел и брат дев, Ликарион, и сказал то же, что и Мария. Воевода приказал повесить всех трех на крестах. Их повесили, а рядом стояла мать и говорила детям своим: “Спасайтесь, дети мои возлюбленные, и примите венцы мученические от Христа”. Мария ответила: “Да спасешься и ты, мать наша с плодом чрева твоего, ибо принесла нас ко Христу”. После слов таких Марфу и Марию прободили на крестах, а Ликарион был усечен мечом… Умеем ли мы носить тяготы другу друга, сможем ли перенести страдания, которые переносят другие за святое дело? Как часто бывало, что нечестивцы, уже не зная, что предпринять к сильным духом, пытались нажимать на слабые струны человека, чтобы сломить его – на глазах у мужа пытали жену, на глазах у жены мучили детей. Бывало и так, что сломить, испугать пытались детей, издеваясь над родителями. При Юлиане-отступнике жили Меласипп с женой Касинией, был у них сын Антонин. За их веру во Христа решили их казнить, но не всех сразу. Так Антонин был ввержен в темницу, в то время как родителей его подвесили и стали с ухищрениями издеваться. Родителей святого Антонина стали урезать по частям. Во время таких мучений его привели посмотреть на эти ужасы, чтобы запугать. Но юноша стал собирать тела родителей, которые едва дышали, но не отрекались от Христа. Юноша ублажал их, целовал, но еще более укреплялся духом. Так Меласипп и Касиния предали Богу свои души. Юноша плюнул в лицо Юлиану, то в гневе приказал жестоко истязать самого Антонина. Пыток было три, но ни одна не подействовала устрашающе на юношу. На все эти безобразия смотрели сорок юношей, видя сильного духом Антонина, видя, какая на нем почивает благодать Божия, что у него хватает сил все терпеть и не отрекаться от Христа, не сойти с ума от всего этого, они тоже уверовали, за что были обезглавлены. Никакие пытки не помогли Юлиану сломить Антонина, он приказал отсечь юноше его честную главу (7 ноября. Ст. ст.)... Устоят ли наши дети, когда нам будет жутко плохо, сможем ли мы быть сильными, если, не дай Бог, с нашими родителями что-то случиться ужасное? Господи, укрепи души наши! Приводя множество примеров благочестия среди родителей в нелегкой доле воспитания детей, я часто обращаюсь к житиям святых, которые жили в другое время, совсем в другое. В те времена святость, благочестие были естественным состоянием людей, за исключением язычников, конечно, но ведь и они преображались, не все они остались во тьме. С годами, с веками, с развитием государства, экономики, всех сфер жизни человека незримым образом святость стала рассеиваться, Церковь раскололась. И все же остался огонек Любви в России, огонек Веры, Надежды, а иначе нас с вами не было бы в храме. Пусть было много лет воинствующего атеизма, но в людях сегодняшних жива вера, не та уже, конечно, но жива. Жива она была и среди тех, кто пытался не дать ей окончательно погаснуть в начале прошлого столетия… В 1860 г. в семье священника родился будущий новомученик протоиерей Философ Орнатский. Божий храм, все службы церковные были частью его жизни, неотъемлемой частью. Все братья его были на служении Церкви – двое священников, один дьякон. Один из братьев-иереев был женат на племяннице св. прав. Иоанна Кронштадтского. Сам о. Философ, блестяще закончив Новгородскую семинарию, решил продолжить образование и поступил в Петербургскую Духовную Академию. После окончания Академии Философ Николаевич женился на Елене Николаевне Заозерской, дочери дьякона, вскоре принимает священный сан. В 1913 г. митрополит С.-Петербургский и Ладожский Владимир (Богоявленский) назначил настоятелем Казанского собора сравнительно молодого о. Философа. Верующие приняли это назначение восторженно, так как любили о. Философа. Его огромный проповеднический талант привлекал толпы искавших живого слова. Этот Божий дар не остался незамеченным царем Николаем II: за проповеди в Сарове во время прославления преп. Серафима Саровского Государь наградил о. Философа золотым наперсным крестом. Деятельность будущего новомученика о. Философа распространялась далеко за пределы его прихода. Он был членом или председателем многих благотворительных обществ. Им было основано “Общество распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви”. Отец Философ был председателем “Общества трезвости” и ”Общества Царицы Небесной”; принимал деятельное участие в устройстве в городе ночлежных домов, был гласным городской Думы от Церкви и председателем комиссии Народного образования и Благотворительности Нарвского района. В тревожные дни 1905 г., когда в городе начались безпорядки, о. Философ безбоязненно уговаривал свою паству сохранять свою верность Государю и не слушать заезжих “проповедников равенства”. Проповедовал он в самом опасном районе – Нарвском. Уже позже, когда батюшку арестовывали, то арест производили чекисты соседнего Нарвского р-на, а не родного Казанского: помнили они батюшкины проповеди, не дающие им покоя. О. Философа любил св. прав. Иоанн Кронштадтский, бывал у него дома. Однажды он остался ночевать у батюшки, то всю ночь, как вспоминала позже дочь о. Философа Лидия, было слышно, как в соседней комнате он читал каноны, не сомкнув глаз. С приходом большевиков батюшка усилил свои проповеднические труды. Часто выступал против отмены большевиками преподавания в школах детям Закона Божия. По воскресениям он устраивал крестные ходы. Это было начало “красного террора”, среди духовенства было уже много жертв. Все кровавые расправы над духовенством не поколебали о. Философа. Батюшка продолжал безстрашно обличать большевиков с церковного амвона. Все понимали, что долго такая смелая проповедь не продлится, и он сам говорил незадолго до смерти, что он чувствует, что дни его сочтены. В июле 1918 г. о. Философ был приглашен служить всенощную в храм св. пророка Илии, в самом революционном месте города. Когда батюшка вернулся, то вся семья села ужинать. Но тут нагрянули вооруженные матрос и красноармейцы. Они предложили батюшке ехать с ним. Старший сын Николай, военный доктор, сам вызвался сопровождать о. Философа. Тогда другому сыну Борису, офицеру, было также предложено поехать с отцом. Всех их увезли. Позже в дом пришли из ЧК Казанского р-на, чтобы арестовать Бориса. Когда узнали, что он уже арестован, то удивились и арестовали третьего сына Владимира, тоже офицера. Куда поместили о. Философа с сыновьями, что с ними – никаких правдивых сведений не было, одни говорили одно, другие - другое. Прихожане Казанского собора, узнав об аресте батюшки, составили несколько делегаций, но большевики их не приняли. В одно Воскресение, после службы, в сквере перед собором собралась многотысячная толпа, которая с пением молитв, хоругвями и иконами двинулась по Невскому проспекту на Гороховую, освободить батюшку. Выбранной делегации коммунисты сообщили, что батюшка в камере в безопасности, что его скоро выпустят. Успокоенная толпа разошлась, а батюшку в ночь расстреляли. Когда батюшку везли на расстрел, с ним было еще 32 человека, офицеры-монархисты. Один все ругал большевиков: “Погибнете вы, хоть через 20 лет, а все погибнете, как псы. Будет Россия опять, как Россия, а вы пропадете”. Конвойные молчали, а Батюшка Орнатский успокаивал: “Ничего, к Господу идем. Вот, примите мое пастырское благословение и послушайте святые молитвы”. И стал читать то, что полагается, отходную над умершим. Читал четко, твердым голосом. Читал и благословлял. “Была темная, дождливая ночь… Все арестованные притихли и крестятся. Конвойные отвернулись. Меня жуть берет и хмель выскакивает. Приказано было везти за Лигово, на берег залива. Долго мы ехали, а батюшка Орнатский все молитвы читал. На месте, на самом берегу, выгрузились и поставили всех рядом. Здесь уже ждали ческисты. Подходили с наганами и стреляли в затылок. Батюшку рукояткой нагана с ног сбили, а потом пристрелили в голову. Все убитые были брошены в море. Потом передавали, что труп о. Орнатскоо не утонул, и его тело было выброшено волнами у Ораниенбаума. Там его тайком, говорят, и похоронили жители” – вспоминал впоследствии один из рабочих Обуховского з-да, иногда подрабатывал шофером, вез батюшку на расстрел… Когда отца Орнатского расстреливали с двумя его сыновьями, спросили: “Кого сначала убивать – Вас или сыновей?”. Батюшка ответил: “Сыновей”. Пока расстреливали юношей, отец Орнатский, став на колени, читал “отходную”. Для расстрела о. Орнатского построили взвод красноармейцев. Те отказались стрелять. Позвали китайцев. Идопоклонники, устрашенные чудесной силой и видом молящегося коленопреклоненного старца, также отказались. Тогда к батюшке подошел вплотную молодой комиссар и выстрелил в него из револьвера в упор… Точное место, точная дата мученической кончины протоирея Философа Николаевича Орнатского и иже с ним убиенных 32-х мучеников, включая сыновей Николая и Бориса, неизвестно. Память новомученика о. Философа, принявшего мученические венцы, 28 августа ст. ст. Постараемся же и мы, чтобы наши дети были всегда с нами во всех наших добрых начинаниях, воспитаем их такими, чтобы не было сомнений, похоронят нас с честью или просто завернут в тряпку и принесут на порог храма и скажут: “Он с вами возился, теперь и вы с ним повозитесь”; чтобы мы знали, к ним всегда можно обратиться, в любую минуту, и не будет отговорок: “Да у меня тут дела свои, своих проблем хватает, да обратись к кому-нибудь другому”; чтобы они сами предлагали свою помощь. И не только родителям, но ко всем окружающим были милостивыми и добрыми, отзывчивыми, чтобы сердца их были озарены светом Истины, Любовью, Верой, Надеждой.
Сова: Щеголева Надежда СВЯТЫЕ РОДИТЕЛИ БЛАЖЕННАЯ МОНИКА Возвращаясь к теме святых родителей святых, хотелось бы поговорить о блаженной Монике, матери блаженного Августина. Человека незаурядного, философа, богослова, епископа Гиппона (Иппона), философы называют его “учителем Запада”. В мирских книгах о жизни и деятельности Августина пишут, что матерью его была ревностная христианка, женщина незаурядная, видевшая в своем сыне прежде всего христианина. И все… Середина IV века. Африка, цветущая провинция Римской империи, г. Тагаст. Здесь жила мать Августина. Моника не сразу стала истовой христианкой, пытающейся познать Истину, хотя родилась она в семье христианской, все в ней “были добрыми членами Церкви”. Правда, впоследствии Моника хвалила не сколько свою мать, сколько престарелую служанку, которая ухаживала еще за ее отцом. За это, за старость и чистые нравы в этом христианском доме она пользовалась почетом у хозяев. Именно поэтому ей было поручено заботиться о хозяйских дочерях, и она старательно исполняла свои обязанности. Это была женщина святой строгости, неумолимая в наказаниях, когда они требовались, разумной в наставлениях и рассудительной. Она, например, разрешала девочкам, невзирая на жгучую жажду, даже воду пить только во время очень умеренного обеда за родительским столом. Она остерегала их от худой привычки разумным словом: “Сейчас вы пьете воду, потому что не распоряжаетесь вином, а когда в мужнем доме станете хозяйками погребов и кладовок, вода вам может опротиветь, а привычка к питью останется в силе”. Таким образом, разумно поучая и властно приказывая, обуздывала она жадность нежного возраста и даже жажду у девочек удерживала в границах умеренности: пусть не прельщает их то, что непристойно. Монике родители приказывали, как девушке воздержанной, доставать вино из бочки. Вместе со служанкой она спускалась в подвал, чтобы нацедить вина к столу, между делом она позволяла себе полакомиться им втихую. С каждым разом дозы становились все больше и больше. Однажды Моника поссорилась со служанкой, и та, всегда такая добрая и сговорчивая, вдруг выкрикнула: “Пьянчужка ты, и больше никто!”, пригрозила рассказать все родителям. Монику это задело до глубины души, она вдруг осознала, что если не расстанется с пагубным пристрастием к вину, то далее это будет порок, который погубит ее. Теперь она шла по пути веры, стремясь обрести мир в душе. Августин всегда славил твердую добродетель своей матери, которая стала проявляться у нее тогда, когда она была молодой женой и матерью. Моника стала верующей женщиной, проявляя в жизни твердый характер. Она любила Бога всем сердцем своим, всей душой, любила Христа, Церковь. Она хотела свою огромную любовь привить своим детям, которых у нее было трое: Августин, Навигий и их сестра, имя которой до нас не дошло, известно лишь, что она впоследствии последовала за братом в своем стремлении к монашеском у идеалу и стала настоятельницей монастыря в Гиппоне. Но это позже, а сейчас… Войдя в брачный возраст, Моника была вручена мужу, служила ему, как господину, всеми силами старалась приобрести его для Бога. Патриций был скромным муниципальным чиновником, который не был христианином. В то время общество было религиозно неоднородным: христианство только набирало силу, а язычество принимало несколько другие формы – язычники стали поклоняться не сколько богам, сколько великим писателям и философам. Поэтому браки между христианами и язычниками не вызывали удивления. Патриций был равнодушен вообще к любой религии: всем “религиозным” в доме занималась Моника. Патриций уважал жену, любил и удивлялся ей. При всем этом он умудрялся изменять своей Монике. Она же была по-христиански терпима, всегда оставалась любящей и достойной супругой. Она никогда не пилила своего мужа за его “загулы”, она поступала по-другому – она старалась воздействовать на Патриция в тех ситуациях, где только женщина имеет превосходство. Да, Моника не ссорилась с Патрицием из-за измен. Она просто ожидала, что Господь смилостивится над мужем, и тот, поверив в Бога, станет целомудренным. Да еще потому, что не смотря на всю свою доброту, Патриций был неистово гневлив. Моника знала, что не стоит противоречить разгневанному мужу не только делом, но и словом. Моника была мудрой женщиной: только после того, как муж успокаивался, она беседовала с ним по поводу их разногласий. И Патриций слушал ее, именно так проявлялась их взаимная привязанность… Соседкам своим, у которых периодически на лице появлялись синяки на лице и на теле от мужских рук, которые жаловались на мужей своих, она как “будто в шутку давала им серьезный совет: с той минуты, как они услышали чтение брачного контракта, должны они считать его документом, превратившим их в служанок; памятуя о своем положении, не должны они заноситься перед своими господами”. Соседки, зная с каким лютым мужем живет Моника, удивлялись: они ни разу не видели, чтобы она была побита, ни разу не слыхали, чтобы они повздорили, или хотя бы на день рассорились. Ведя такой образ жизни, ладя со своим своеобразным мужем, естественно, что жизнь Моника стала предметом для некоторых худых служанок предметом зависти. Нашептывания именно таких болтушек и сплетниц восстановили против кроткой, но сильной Моники, свекровь. Моника была настолько терпелива, услужлива, кротка, что свекровь была поражена ею, признала победу над собой. Однажды она сама пожаловалась сыну на сплетни служанок, нарушавших в доме мир между ней и невесткой, потребовала для них наказания. Заботясь о порядке в доме, среди рабов и о согласии в семье, Патриций высек виновных. Мать его пригрозила, “что на такую же награду от нее должна рассчитывать каждая, если, думая угодить, станет ей наговаривать на невестку”. Конечно, что после такого показательного события никто уже не смел даже шепотом осуждать хозяев, семья зажила более дружелюбно. “Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими”. Воистину Моника – дочь Божия. У нее был огромный дар – она была миротворительницей. Где только не ладили между собой и ссорились, всегда на помощь приходила Моника. Она выслушивала от обеих сторон взаимные многочисленные горькие упреки: одна товарка жаловалась на отсутствующую, потом другая. Моника это все “переваривала”, и сообщала каждой лишь то, что могло помочь женщинам помириться. Так Моника не возбуждала и разжигала злыми словами человеческую вражду, а стремилась добрыми словами угасить ссору… Страстное стремление привести всех в семье к Богу было настолько велико, что в конце концов одолело даже Патриция, со всем его безразличием к религии и распущенностью: незадолго до смерти он принял Святое Крещение. “Наконец, приобрела она Тебе (Богу) своего мужа напоследок дней его; от него, христианина, она уже не плакала над тем, что терпела от него, нехристианина” (“Исповедь” IX, 9, 22). Но в ранние годы, по мнению Августина, когда Моника только начинала понимать, что такое ответственность матери перед Богом за детей, вера ее была по-человечески ограничена. Так, например, она не крестила Августина в младенчестве, а только причислила к числу оглашенных. Возможно, она следовала корыстному обычаю многих христиан, полагающих, что если крестить детей в более позднем возрасте, купель очистит нравственные провинности в отрочестве. Она, поступая так, не учла одного: в жизни оглашенного не всегда бывает так, что знак благодати снисходит на ребенка, тогда эти нравственные провинности просто нагромождаются одна на другую, а крещение оказывается окончательно отвергнутым. Еще в детстве, серьезно заболев, мальчик сам умолял мать крестить его. Все уже было готово для крещения в экстремальной ситуации (in extremis – в момент приближения смерти), но кризис миновал, крещение отложили. Уже потом, вспоминая другую тяжкую болезнь, перенесенную в 29 лет, епископ Гиппонский говорил, что он был лучше по настрою, когда был малышом, “когда требовал от благочестивой матери своей, чтобы она окрестила меня”, потому что в тот момент он был очень далек от веры матери своей (“И” V, 9, 16). Все мы люди, все грешные, и не все станут святыми. Да и становятся ими по смерти тела, по результатам жизни. Вот и Моника допускала ошибки в воспитании детей, но Бог милостив. Поняв свои ошибки Моника молилась, молилась как многие матери, которых я уже упоминала ранее, и Господь услышал ее молитвы – сын ее, пройдя многие ступени в своем духовном развитии, достиг святости. Но тогда, когда еще Августин был юношей, Моника и Патриций ослепленные его способностями, думали, что он будет повышать свои умственные и профессиональные способности. В этом они были правы, но вот что касается брака, тут они поспешили – они не дали возможности сыну жить счастливо законно с одной любимой женщиной, “чтобы не отвлекался”. Но одно другому не мешало, и мысли о женщинах возникали независимо от материнских планов (“Сначала закончи университет и получи хорошее место, а потом уж будешь думать о женщине…”), при этом юноша отличался блестящей учебой. Все внимание родителей было направлено на то, чтобы дать отличное образование сыну. Позже Августин напишет с благодарностью: “Отец мой тратился на сына сверх своих средств, предоставляя ему даже возможность далеко уехать ради учения. Очень многие, гораздо более состоятельные горожане, не делали для детей своих ничего подобного” (“И” II, 3, 5). Это потом этот маленький африканец станет знаменитым учителем риторики, великим епископом Церкви, а пока он только мальчуган школьного возраста. Моника, круг интересов которой ограничивался домом и глубокой христианской верой, смогла понять, насколько велико значение культуры и во всем помогала в этом отношении Патрицию. О своих других детях они заботились не так, как об Августине. Но и Августин отвечал им тем же – он учился не по указке, а потому что ему это нравилось, учеба доставляла ему удовольствие. Вспоминая об этих годах юности, Августин строго пишет: “Мать моя по плоти, уговаривающая меня соблюдать чистоту, не заботилась, однако, обуздать супружеской привязанностью мое возмужание. Она не позаботилась о моей женитьбе из боязни, как бы брачные колодки не помешали осуществиться надеждам на успехи в науках, изучить которые я должен был по горячему желанию и отца, и матери: отец хотел этого потому что о Тебе (о Боге) у него почти не было мыслей, а обо мне были пустые; мать же считала, что эти занятия в будущем не только не принесут мне вреда, но до некоторой степени и помогут найти Тебя” (“И” II, 3, 8). Юноша тем временем помимо учебы впал в похоть настолько, что уже не только Моника была серьезно встревожена, но и Патриций, принявший тем временем крещение, стал проявлять безпокойство. Один в семье остался мятежник – Августин! Патриций тем временем заболел и умер, уже и не зная, чего желать для этого сына, гения, обуянного страсть. Умер он добрым христианином, благодаря Монике. Если бы он дожил до всех тех событий, которые прославили его семью, вполне вероятно, что нам был бы известен Патриций-монах из Тагаста или Патриций-пресвитер из Гиппона. То была особая семья: Господь не обделял ее Своей благодатью! После смерти Патриция спорящих осталось двое: мать и сын. Но борьба между ними шла без намека на ненависть, в этой борьбе господствовал трогательная взаимная любовь. При всех своих недостатках, Моника заложила в душу сына основу, краеугольный камень – глубинную религиозность, которую Августин до поры не мог в себе распознать. “Это имя (Христа)… впитал я с молоком матери моей: оно глубоко запало в мое детское сердце…” (“И” III, 4, 7). Моника, ставшая вдовой, сильная духом и смиренная, ревнительница веры, открытая богатствам культуры, не хотела перечеркнуть устремления сын: она раздобыла ему средства для продолжения учебы. Таким вот образом в 19 лет Августин уже находился в Карфагене и учился там в университете на “материнские деньги”. Поначалу Моника не хотела с ним жить, не одобряя его поведение, но затем, по вдохновению свыше, она разделила с ним кров и трапезу. Здесь Августин примкнул к секте манихеев, сошелся с женщиной, родившей ему сына. И брань между матерью и сыном продолжалась, продолжалась, пока сын делил себя между высоким знанием и разрушительной манихейской верой, которая оправдывала его предосудительное поведение. Моника терпела и увещевала, молилась и проливала слезы: “эта чистая вдова… продолжала в часы всех своих молитв горевать обо мне перед Тобой, Господи…” (“И” III, 11, 20). Однажды Моника, которой стало как-то особенно тревожно за своего любимого сына, отправилась к одному епископу попросить его побеседовать с Августином, попытаться склонить его на свою сторону. Епископ отказался, внутри себя мотивируя тем, что молодой преподаватель риторики был силен в диалектике и что гордыня пока владела им. Моника настаивала, на что епископ произнес: “Ступай, как верно, что ты живешь, так верно и то, что сын таких слез не погибнет” (“И” III, 12, 21). Через некоторое время Августин покидает Африку и отправляется в Рим. Моника, подруга сына и их сын остались в Африке. Августин часто их вспоминал, скучал по ним. Августин уехал из дома обманом, поэтому он чувствовал за собой вину. Он видел пред глазами горюющую мать, которая, несмотря на нанесенную ей обиду, горячо молится о том, чтобы он был рядом, побуждаемая к этому естественным материнским чувством, свойственным многим матерям, чьи дети далеко от них. Перед глазами стояла подруга, которой был наверняка тяжело с Моникой. Моника же, имея перед собой цель – духовное спасение сына – чтобы, в конце концов, увидеть его таким, каким он должен был стать в ее мечтах, не могла не признать, что эта самая подруга жизни сына остановила или, по крайней мере, сдержала неистовство Августина и оказалась меньшим злом. При этом, ревнуя и постоянно заботясь о спасении сына, Моника видела в этой женщине и в маленьком Адеодате стимул для скорейшего возвращения сына и тормоз, сдерживающий любовную страсть сына. Августина безпокоили отношения между матерью и подругой. Они ладили только из-за ребенка. Точных данных нет, как Моника вела себя с внуком. По всей видимости, она была любящей бабушкой, судя по тому, как Адеодат безутешно плакал, когда спустя несколько лет она умерла у него на глазах… Пройдет время, и Августин отправится в Милан. Но Моника с семейством этого не знает, они приехали искать его в Рим, где, конечно, не нашли. Они отправились в Милан. Августин скажет при встрече с матерью: -Я больше не манихей. -Я этому рада, но ты меня не удивил… Я так и думала. С твоим-то умом, дать себя запутать этим обманщикам! Ты больше не манихей. А что же ты такое? -Я сын некой Моники! -Даже если бы ты умер, у меня хватило бы любви, чтобы воскресить тебя… По приезде в Милан Моника желала познакомиться с епископом Амвросием (Медиоланским). Где-то в глубине души она уже связывала два имени: Августин и Амвросий. У нее было к нему так много вопросов. Под предлогом вопроса о проведении поста она пыталась поговорить об Августине. Она надеялась, что Амвросий не ответит как тот священник: “Иди-иди! Не нужен священник, чтобы обращать, там, где есть мать-молитвенница…”. Августин же, вступая в университетскую должность, посетил епископа Амвросия. Это был не просто протокольный визит. Августин потом вспоминал о неизгладимом впечатлении об оказанном ему приеме, “словно на моментальном снимке запечатлелись правомочная властность, отеческая любовь, дипломатичность, уважение к другому человеку (ведь и Августин что-то значил для Амвросия!), для которого Амвросиева манера держаться во время встречи стала уроком”. В лице Амвросия Августин увидел Церковь. С первой же встречи Августин полюбил его, просто как благожелательного человека, а не как учителя истины, которого он не надеялся найти в Церкви. Амвросий – несравненный мастер истолкования стиля Священного Писания, легкого для простых, трудного для мудрых мира сего. С утра до вечера молитвенно размышляя над Писанием, он подобрал к нему ключ – духовное истолкование, позволяющее распознавать истинное значение аллегорического образа. Когда Августин сам выйдет на проповедь, он будет строить свои беседы на тех же принципах, что и Амвросий, у которого он научился очень многому. Но пока Августин был холоден. Разделительная стена стояла крепко. Эта атмосфера, этот епископ, этот народ, с восхищением внимающий ему, это возвещение древних и высоких истин, эти песнопения, для которых Амвросий сочинял стихи и музыку, эта литургия, - животворным дождем орошали иссохшую землю. Но стена не поддавалась! Моника, временами всматриваясь в лицо сына испытующим и понимающим взглядом, не сомневалась ни на минуту, что стена эта падет. Следя за ситуацией, она в любую минуту была готова помочь сыну преодолеть преграду. Менее нерешительная и занятая, хотя на ней были все домашние хлопоты, Моника дважды в день ходила в церковь, она могла видеть и слышать Амвросия, когда хотела. Ей было так хорошо, когда рядом с ней был ее сын. Но Августин внимал форме в то время, как Моника впитывала содержание! Великий епископ хорошо знал Монику и относился к ней с уважением. Августин отмечал: “У него часто при встрече со мной вырывались похвалы ей, и он поздравлял меня с тем, что у меня такая мать” (“И” VI, 2, 2). Моника же как могла молилась. Молилась за детей, в особенности за Августина, молилась за общину. Дело в том, что в 385 году императрица Юстина, мать малолетнего Валнтиниана, преследовала Амвросия по причине ереси, которой она заразилась от ариан. Дворец хотел завладеть храмом. Но благочестивый народ бодрствовал в церкви, готовый умереть вместе со своим епископом. Именно в этой толпе находилась Моника в тревоге и бдении, она жила молитвой. “Мы, тогда еще не согретые жаром Твоего Духа, всё же волновались: город был в смятении и безпокойстве. Тогда и постановлено было петь гимны и псалмы по обычаю Восточной Церкви, чтобы народ совсем не извелся в тоске и печали; с тех пор и поныне обычай этот соблюдается, и его усвоили многие, да почти все стада Твои и в остальном мире” (“И” IX, 7, 15). Меж тем Августин все еще колебался. Он никак не мог определить своих намерений. Он стремился к счастливой жизни, но боялся обнаружить счастье там, где оно было. Он искал его и бежал от него. Он колебался между учением Плотина (философ) и епископом Амвросием. Не было в Августине постоянства. Иногда он словно парил над землей, созерцая невиданную красоту, а бывало и так, что какая-то тяжесть тянула его вниз, нравственно и психологически. “Этой тяжестью была моя привычка к услаждению плоти…”. Часто в домашнем кругу возникали разговоры между Августином, Моникой, Адеодатом и Алипием, другом Августина. Моника и Алипий все силы прикладывали, чтобы сохранить мир в душе сына и друга. Наставляя сына, Моника повторяла про Иисуса, когда Августин рассуждал о Его сути с Алипием: “Истинный Бог и истинный Человек!”, это было то главное, что она усвоила из Символа веры. Пройдет еще немного времени и Августин будет и писать, и думать, что все его надежды, все его упования только на Бога, а иначе бы его охватило отчаяние – так труден оказался путь к Истине. Именно тогда он спросит у Моники: “Ты хочешь сказать, мама, что недостаточно видеть, куда идти, но нужно видеть и как дойти?”. “Да, - скажет Моника, - как хорошо ты сказал! Как дойти, как пройти путем веры? Разве недостаточно свидетельства такого великого человека, как Амвросий? Я всегда твердо стояла в вере, но, когда познакомилась с ним, она стала тверже, чем когда-либо прежде…”. Именно проповеди Амвросия, доверительные разговоры с Моникой, разочарования в мирской жизни, эти ростки христианской истины, прорастали в душе Августина верой. Августин в один прекрасный момент созрел для того, чтобы принять Святое Таинство Крещения. В день Богоявления 387 года Августин, Адеодат и Алипий записались на экзамен для желающих принять крещение, которое должно было произойти на Пасху. Для этого они проделали долгий путь: и нравственный, и физический. Дело в том, что нужно было вернуться из Кассициака (деревенской глуши, где все трое отдыхали, размышляли, беседовали, и где окончательно решили принять крещение) в Милан для записи. Было холодно, весна только началась. Для Августина и Алипия этот путь, который вел к источнику благодати, стал покаянным паломничеством. Они настолько были исполнены покаянного чувства, настроения, что Алипий пожелал босиком пройти по обледенелой земле. “Алипий уже облекся в смирение, подобающее Твоим таинствам. Мужественный укротитель тела, он отважился на поступок необычный: прошел босиком по ледяной земле Италии…” (“И” IX, 6). Они “шли и пели”!.. Моника была рядом с ними. Пасха у Амвросия представляла собой праздник, все свои мотивы черпающий из христианской веры. И вместе с тем какой-то взрыв силы всечеловеческой, всеохватной. Основным моментом священнодействия было крещение новообращенных и новое осмысление этого Таинства всеми верующими. Амвросий брал на себя заботу о религиозном просвещении неофитов в дни Великого Пост. Но подготовка к пасхальной службе распростарнялась на весь народ, которому в праздничном ритуале отводилась главная роль. Время от времени гремел повелительно голос епископа: Осените себя крестным знамением!”. И все верные следовали его призыву… Пасха… Таинство Крещения… Вот они стоят обнаженные: Августин, Адеодат, Алипий… Августин потом напишет: “Сколько плакал я над Твоими гимнами и песнопениями, горячо взволнованный голосами, сладостно звучавшими в Твоей Церкви! Звуки эти вливались в уши мои, истина отцеживалась в сердце мое, я был охвачен благоговением; слезы бежали, им хорошо мне было с ними” (“И” IX, 6). Казалось, что Моника взволнована больше всех: она закрыла лицо руками, сосредоточилась на беседе с Богом. Наконец-то, она увидела то, чего так долго ждала, так усердно молила Бога, исправляя свои ошибки в воспитании сына. Но волновался и сам Августин, он был так поглощен Таинством, что не слышал ничего, кроме голоса Амвросия: “Осените себя крестным знамением!”. Став чадом Божиим, он чувствовал, как из слез рождается волна умиления, все боле и более его захлестывающая, ни перед чем не могущая остановиться. Амвросий священнодействовал и ничем не выдавал особой взволнованности. Его сердце также проливало слезы радости об Августине, этом его чаде, рождающемся у него на руках, с которого капает на пол бапсистерия святая вода. “С этой минуты народ соединил их в легенде гимном благодарении, всепроникающим, вневременным: Te Deum laudamus! Тебя Бога хвалим! Народ-пророк провидел, что в этой восьмиугольной купели рождается величайший христианский гений разума и веры”… Поиск Безконечного никогда не может кончиться. Но где и как продолжить его. Все решали, в каком месте лучше послужить Богу, и согласились на предложение Моники вернуться домой в Африку. Ведь только с одной единственной целью отправилась Моника в паломничество по дорогам мира – отвоевать для Бога своего сына. Бог внял ее молитвам, Он дал ей много больше, чем она могла ожидать. Именно теперь эта мужественная, сильная женщина чувствовала желание вернуться в свою дорогую Африку. Там у нее остались друзья и могила мужа, рядом с которым она хотела бы покоиться после смерти. Августин, чью жизнь всегда вело таинственное предназначение, чувствовал, что место его там, в тиши родного Тагаста, где он сможет, вместе с друзьями, осуществить свой идеал созерцательной жизни и наполнить свои годы Господом. Семья отправляется в Остин, переждать зимнее затишье, когда нет навигации, чтобы весной отправиться в Африку. Между делом мать и сын ведут диалог. Они сидят вдвоем у окна, выходящего во внутренний садик, отгородившись от непрерывного гомона перекупщиков и покупателей, которые снуют между безчисленными лавочками портового города. Августин пытался обрести полную духовную близость с матерью, он говорит: “Матушка, я счастлив! Поговори со мной о Боге… Я знаю, что люблю Его, тут сомнений нет, непрестанно стучится Он в мое сердце словом Своим… Поговори со мной о Нем…”. Глаза Моники сияют радостью. “Ты разве не чувствуешь, что из двух существ, нас с тобой, Он делает одно?”. Они говорят все медленнее. Все глуше их голоса, слышится только легкий шепот. К ним приходит таинственное полное понимание друг друга. Они ощущают невыразимую сладость, которая разливается по их душам, слышат музыку – и не музыку, вдыхают аромат – и не аромат, тают в объятиях – и не в объятиях. Новые понятия, исходящие, можно сказать, лично от Бога Единосущного. Сияет свет, звучит голос – вот каково все это! И все это они любят, любя Бога. Они совершают созерцательный полет над сияющей целью своего восхождения, кружась в упоении: видеть и любить! Они ведут разговор без слов – от сердца к сердцу, вздыхают от полноты чувств, хотят прикоснуться к блистающему пику этой красоты. Только на одно мгновение, не больше. Только на миг… Прильнуть на мгновение и вздохнуть от любви… Августин позже расскажет об этом необыкновенном путешествии, совершенным вместе с матерью, об этом дивном даре – вкусить от Бога, и ощущать потом на устах неописуемую сладость. Рассказ этот прост и лишен напыщенности, правдоподобие в простоте. Перед нами – пример божественного снисхождения к раскаявшемуся грешнику, допущенному к сокровенным тайнам Отца. Перед нами – блудный сын, которого отец воскресил своей любовью, и теперь вводит в свои потаенные комнаты, дрожа от радости, что вновь обрел сына. Вдыхая вечерний свежий воздух, Моника отошла от окна и произнесла: “Сын! Что до меня, то в этой жизни мне уже все не в сладость. Я не знаю, что мне здесь еще делать и зачем здесь быть; с мирскими надеждами у меня здесь покончено. Было только одно, почему я хотела еще задержаться в этой жизни: раньше чем умереть, увидеть тебя православным христианином. Господь одарил меня полнее: дал увидеть тебя Его рабом, презревшим земное счастье. Что мне здесь делать?”. Так, выполнив свою миссию здесь, на земле, Моника, подготовив сына к отведенному ему предназначению, воспитав будущего святого, слегла через несколько дней в лихорадке. Болезнь протекала бурно и тяжело, женщина впадала периодически в обморочное состояние. Ощущая приближение конца, Моника произнесла: “Здесь похороните вы мать вашу”. Стоящие перед ней Августин с братом еле сдерживали слезы, брат проговорил, что лучше бы умереть ей на родине. На что Моника возразила: “Положите это тело, где придется; не безпокойтесь о нем; прошу об одном: поминайте меня у алтаря Господня, где бы вы ни оказались”. Вот так постепенно Моника отошла от чисто земного желания быть погребенной рядом с мужем, ей было все равно, где будет она погребена. Ей хотелось одного – пусть бы люди ее помнили, молились о ней Богу. Августину потом рассказывали друзья о беседе произошедшей между ними в отсутствие сына. Во время этой беседы Моника высказала презрение к этой жизни и о благе смерти. Мужчины пришли в изумление от мужества женщины и спросили, неужели ей не страшно оставить свое тело так далеко от родного города. На что Моника ответила: “Ничто не далеко от Бога, и нечего бояться, что при конце мира Он не вспомнит, где меня воскресить”. На девятый день болезни, на 56 году жизни Моника предала Богу душу. Всем хотелось плакать, но все сдерживали слезы. Только Адеодат жалобно заплакал, но взрослые ему запретили. “Мы считали, что не подобает отмечать эту кончину слезными жалобами и стенаниями: ими ведь обычно оплакивают горькую долю умерших и как бы полное их исчезновение. А для нее смерть не была горька, да вообще для нее и не было смерти. Об этом непреложно свидетельствовали и ее нравы и “вера нелицемерная” (“И” IX, 12, 29). Августин грустил, рыдало его сердце. Почему? Он вспоминал, что в последние часы мать ласково благодарила его за все его услуги, называла добрым сыном и вспоминала с большой любовью, что никогда не слышала от него брошенного ей грубого или оскорбительного слова. Он стоял и думал, можно ли сравнить его почтение к ней с ее служением сыну. “Лишился я в ней великой утешительницы, ранена была душа моя, и словно разодрана жизнь, ставшая единой; ее жизнь и моя слились ведь в одно” (“И” IX, 12, 30). Вот так любила Моника. Поистине любовь исцеляет и не помнит зла… Августин все никак не проявлял своих чувств – ни одной слезинки не упало из глаз его. Тело Моники провожали братья и сестры маленькой христианской общины, которые знали о святой жизни Моники и о том, как она одолела заблуждения сына. За нее, по тогдашнему церковному обычаю, предложена была скорбная и святая Искупительная жертва. Августин молился, чтобы Господь исцелил душевную его рану. Но утешения не было. Однажды ночью он проснулся и вспомнил слова св. Амвросия: Всего Создатель, Господи, Ты, небесами правящий, Одевший день сиянием, Ночи покой дарующий: Пусть тело отдохнувшее Вновь за работу примется. Вздохнет душа усталая, Утихнет скорбь жестокая. Боль души постепенно уходила. Вспомнил Августин мать, ее благочестие, ее святую ласковость и снисходительность, которой вдруг лишился. Ему захотелось плакать пред Господом о ней и для нее, о себе самом и для себя самого. Августин плакал пред Богом, в час, когда его не слышало ни одно человеческое ухо, которое могло бы пренебрежительно все истолковать. “И теперь, Господи, Тебе пишу я эту исповедь. Пусть читает, кто хочет, и истолковывает, как хочет, и если найдет, что я согрешил, плача краткий час над своей матерью, над матерью, временно умершей в очах моих и долгие годы плакавшей надо мной, чтобы мне жить в очах твоих, - пусть он смеется надо мной, но если есть в нем великая любовь, пусть заплачет о грехах моих перед Тобой, Отцом всех братьев во Христе Твоем” (“И” IX, 12, 33). Именно такой – милосердной, от сердца прощающей “долги должникам своим” запомнил Августин Монику. Ведь перед самым днем разрешения своего она думала не пышных похоронах, не требовала возлияний на могиле и памятников. Никаких поручений, только одна просьба - поминать у алтаря Господня. Моника была женой одного мужа. Патрицию служила, “принося плод в терпении”, тем самым приобретала его Господу. “И внуши Господи Боже мой, внуши рабам Твоим,... чтобы всякий раз… поминали они у алтаря Твоего Монику, слугу Твою, вместе с Патрицием, некогда супругом ее, через плоть которых ввел Ты меня в эту жизнь…” (“И” IX, 13, 37)… В 1945 г. монах-августинец Антонио Казамасса вел раскопки в саду остийской церкви, где первоначально лежало тело Моники. Он откопал надгробие, которое заказал блж. Августин своей матери, на нем были выбиты слова Аниция Басса, которые он сочинил для надгробной плиты Моники: Здесь, Августин, оставила прах свой твоя безпорочная матерь. Свет новый заслугам ее. Верный служитель небес, подателя мира Исправляешь ты нравы народов, тобою ведомых Да увенчает нашу хвалу делам вашим небесная слава. О, доброчестная мать, сыном блаженнее ставшая. Моника умерла в Остии, осенью 387 г. Впоследствии останки ее были перенесены в церковь св. Августина в Риме, где покоятся и ныне. Было это 16 веков назад. Но, как и сын, эта мать жива…
Сова: Щеголева Надежда СВЯТЫЕ МАТЕРИ Когда читаешь жития святых отцов и жен, особенно тех, кто жил тысячу лет назад и более, в первые времена христианства, то отмечаешь, что редко когда в них говорится подробно о родителях святых. Чаще всего это звучит примерно так: родился у благочестивых родителей, воспитывался строго в соблюдении заповедей Божиих, учился там-то, ушел в пустынь в таком-то возрасте и подвизался там столько-то лет. Это в лучшем случае, а иногда про родителей вообще ничего не говорится. Не донесла история до нас сведений о родителях: те, кто писали жития стремились показать подвиги конкретных людей в конкретное время, может быть, не придавая значения тем, кто всю жизнь свою и душу вложил в детей своих, ставших впоследствии святыми. И все таки есть в житиях святых подробное описание родителей святых, чаще всего это жития матерей, ставших также святыми (или хотя бы упоминание о том, что вот у такого-то святого мать стала святой и память празднуется тогда-то, как например, в двух словах мы узнаем о матери первого Патриарха всея России Иова, которая поминается как местночтимая святая монахиня Пелагея, старицкая подвижница). Так Православная Церковь чтит память не только подвиг христианского благочестия, но и подвиг материнства. Да, Господь заповедал женщине спасаться чадорождением, но, к сожалению, не всякая мать может вырастить такого человека, который удостаивается чести быть почитаемым Церковью. Все мамы стремятся вырастить из своих детей настоящих, добропорядочных людей. Но не все могут со слезами радости взирать на их смерть во имя Христа, не все могут еще до рождения ребенка дать клятву посвятить своего малыша служению Богу (это значит - отдать его в храм на воспитание с малолетства и самой в этом не участвовать), не все могут смириться с решением сына или дочери уйти в юношестве лет в монастырь (маме хочется, чтобы дитя обзавелось семьей, чтобы у него были свои дети, а, значит, маме внуки, которые будут утешать в старости). Да, не все. Но были такие женщины-матери, и Церковь свято хранит память о них и почитает их. Жила более трех тысяч лет назад женщина по имени Анна, была она мужем Елканы, из колена Левиина. Все у них было хорошо, кроме одного – Анна была неплодна, и не было у них детей. И тогда Елкана взял себе другую жену, которая смогла родить ему детей. И хотя муж продолжал любить Анну, скорбела она от поношения безчадства от соперницы своей, от родственников и соседей. А все потому, что у евреев безчадство считалось неблаговолением Божиим, они позволяли себе упрекать жену, не имеющую детей. И терпя все упреки, Анна плакала и молилась, чтобы Господь избавил ее от людского поношения и даровал ей дитя мужеского пола. Однажды во время праздника, после праздничной трапезы, Анна вернулась к скинии, упала на землю и произнесла: «Господи Саваоф, если Ты призришь на скорбь рабы Твоей, вспомнишь обо мне и не забудешь рабы Твоей, и дашь рабе Твоей дитя мужеского пола, то я отдам его Господу в дар на все дни жизни его». Священник Илий, сидевший у дверей скинии долго наблюдал за Анной, но не слышал, что она говорит, только видел шевелящиеся губы. Он посчитал Анну пьяной и стал прогонять ее, но она все ему объяснила, и он произнес: «Иди с миром, и Бог Израилев исполнит прошение твое». И Господь услышал молитву Анны, а словами Илии он сподобил даровать Анне плод. И родился у Анны сын – будущий пророк Самуил, которого Господь сподобил пророческого дара, который был вождем Израильского народа. Но это было позже, а сейчас, услыхав такие слова, Анна обрадовалась и с верой вернулась к мужу, в скором времени зачала и родила Самуила. Через некоторое время, когда малыш был отнят от материнской груди, Анна с мужем вернулась в Силом, где была поставлена скиния, и перед которой она молилась. Она вновь поверглась на землю перед Богом, чтобы поблагодарить Его за доброту и любовь, оказанную ей. Родители принесли положенные жертвы, подошли к Илии и отдали обещанное Господу. А Илия сказал: «Да подаст Господь тебе детей вместо Самуила». Анна возрадовалась и воспела молитвенную песнь, в которой впервые упоминается имя Мессия, что соответствует наименованию Царя и означает Помазанника, получившего свыше особенные дары святого Духа. «Господь будет судить концы земли и даст крепость Царю Своему и вознесет рог Помазанника Своего». И Самуил остался при скинии служить Богу, а Анна впоследствии имела еще трех сыновей и трех дочерей и уже в глубокой старости переселилась в вечные обители (1100 лет до Р. Х.). Такой вот была жизнь святой пророчицы Анны, матери пророка Самуила. Память о ней празднуется 9 декабря (ст. ст.). В этот же день празднуется зачатие Пресвятой Девы Марии. Господь, желая приготовить чистейший сосуд для Своего земного воплощения - Марию – выбрал таких же чистых духом и телом родителей для Своей будущей Матери. Родителями Богородицы Марии были Иоаким и Анна. Они были богатыми людьми, но не только деньгами они были богаты, но и духом. Жизнь они вели праведную и чистую, исполняя все заповеди Божии. На каждый праздник от своего достатка они выделяли две части: одну отдавали церкви, другую – нищим. Деве Марии надлежало родиться от людей целомудренных и воздержанных. Поэтому не просто так они были так долго неплодны, они достигли такого возраста, когда дети могут рождаться только по повелению Божию, по Его милости. На родителях Девы Марии, на зачатии и рождении такой дочери и была явлена милость Божия, сила благодати. Здесь оказывалась честь и родителям, и дочери. Да, именно так. Ведь родиться от воздержанных и престарелых родителей, которые прожили в супружестве 50 лет и не имели детей – это честь. Честь и родителям, так как после такого долгого неплодства они родили Радость всему миру. Но этой чести и достоинства они так же, как Анна-пророчица, достигли не сразу, а только усердной молитвой и постом. Душевная скорбь и печаль обратилась в радость. Иоаким и Анна так же были поношаемы за безчадие. Они долго и терпеливо молились. Однажды, когда священник не принял от Иоакима жертвы в праздник и выгнал его из храма, мотивируя отсутствие детей греховностью жизни, Иоаким ушел в пустыню на сорок дней и ночей, чтобы так вымолить дитя у Бога. А Анна молилась дома: «Господи! Ты, Который отверз утробу Анны, матери твоего пророка Самуила, призри ныне на меня и услыши молитвы мои. Господи Саваоф! Ты знаешь поношение бездетства: прекрати печаль сердца моего и отверзи мою утробу и меня неплодную соделай плодоносною, дабы рожденное мною мы принесли тебе в дар, благословляя, воспевая и согласно прославляя Твое милосердие». И явился ангел Господень: «Анна, Анна! Услышана твоя молитва…, и ты зачнешь и родишь Дщерь преблагословенную; чрез Нее получат благословение все племена земные и будет даровано всему миру спасение; имя ей будет Мария». Анна поклонилась ангелу: «Жив Господь Бог, если родится у меня дитя – я отдам его на служение Богу. Пусть оно послужит Ему и прославляет святое имя Божие день и ночь во все время жизни своей». И зачала Анна и родила 8/21 сентября ходатаицу нашего спасения Пресвятую Деву Марию. Родители берегли Марию как зеницу ока, ведая, по откровению Божию, что Она будет светом всему миру и обновлением естества человеческого. Поэтому воспитывали они ее с такой тщательной осмотрительностью, какая подобала Той, Которая должна была стать матерью нашего Спасителя. Они любили Ее не только как дочь, так долго ожидаемую, но и почитали, как госпожу свою, помня ангельские слова, сказанные о Ней. Мария же, исполненная Божественной благодати, таинственно обогащала своих родителей. «Подобно тому как солнце своими лучами освещает звезды небесные, уделяя им частицы своего света, так и Богоизбранная Мария, как солнце, озаряла лучами данной Ей благодати Иоакима и Анну, так что и они были исполнены Духа Божия и твердо веровали в исполнение ангельских слов» (Дм. Ростовский). И вот когда Марии исполнилось три года, родители, как и обещали, ввели Ее во храм Господень и посвятили Ее на служению Богу. Иоаким в скором времени умер в возрасте 84 лет, Анна находилась при том же храме, что и Мария, проводя все дни свои в молитве. Через два года, в возрасте 79 лет почила и Анна (25 июля ст. ст.). Святая Церковь справедливо наименовала родителей Девы Марии Богоотцами, ибо от их плода – Марии – родился Бог. И ежедневно по окончании Божественных служб, на отпусте, Церковь испрашивает исходящим из храма помилование и спасение от Господа молитвами Богородицы и св. праведных богоотцев Иоакима и Анны, и ежегодно совершает память их на другой день после Рождества Богородицы. Была у Анны сестра родная Совия, которая в свое время вышла замуж и родила дочь Елисавету. Ту самую, которой предстояло стать матерью Иоанна Предтечи. Елисавета была замужем за Захарией, священствующему в Иерусалиме (по преданию именно Захария ввел Деву Марию в Святая Святых в Иерусалимском храме). Однажды, когда кадил он в храме, явился ему ангел и возвестил, что молитва его угодна Богу и за это Он дарует ему милость: Он благословляет жену его Елисавету, разрешая, несмотря на ее престарелый возраст, узы ее неплодства, и она родит сына, Иоанна, который своим рождением принесет радость не только родителям, но и множеству людей: «Многие возрадуются о рождении его». Мы помним, что еще во чреве матери Иоанн исполнился Духа Святого и многих из сыновей Израильских обратил к истинному Господу Богу, он был Христовым Предтечей в духе и силе пророка Илии и приготовил народ к принятию Спасителя. Исполнилось предсказанное ангелом, и Елисавета в срок родила сына Иоанна. Но вот наступило время, когда Ирод узнал о новорожденном Царе. И послал он своих солдат избить всех детей, в том числе и сына Захарии, о котором много слышал: Ирода пугали все подробности о чудесах, коими сопровождалось рождение Иоанна; вызывали они страх и изумление и у окрестных жителей. Ирод боялся, не Иоанн ли будет Царем Иудейским. Солдаты были посланы к Захарии, но не нашли там Иоанна: Елисавета, взяв сына, бежала с ним в горы. Скрываясь таким образом, Елисавета со слезами молилась Богу, чтобы Он защитил ее и сына. Увидев с горы приближающихся солдат, он в ужасе возопила к ближайшей горе: «Гора Божия, приими мать с сыном!», и гора расступилась и заключила их в себе. Тогда Ирод приказал убить Захарию. И убили его между церковью и алтарем, а кровь его сгустилась на мраморе и отвердела как камень в вечное осуждение Ироду. А Елисавета с сыном были хранимы Господом в горе: чудесным образом для них там устроилась удобная пещера, открылся источник воды, а над пещерой выросла финиковая пальма, где были плоды в изобилии. Дерево само склонялось, чтобы отдать свои плоды проголодавшимся Елисавете и Иоанну. Через сорок дней после смерти Захарии преставилась и святая Елисавета. А как же Иоанн? А он был питаем и храним ангелом до совершенного возраста (30 лет) в пустынях до дня явления своего к израильтянам. И называют Иоанна Предтечей, он возвестил: «Но идет более меня, Он будет крестить Духом Святым и огнем». И звали Его – Иисус, а родился Он от Девы Марии. После отдания Ее во храм, Она скоро научилась еврейскому ветхозаветному писанию в совершенстве, рукоделию. «Она отличалась силою ума и любовью к учению; не только поучалась в Священном Писании, но и упражнялась в прядении шерсти и льна и в шитье шелком. Благоразумием своим Она удивляла всех; занималась преимущественно такими трудами, которые могли бы быть потребны священникам в служении при храме; рукоделию этому Она так научилась, что им могла впоследствии, при Сыне своем, добывать себе пропитание; Она своими руками сделала Господу Иисусу хитон, не сшитый, но весь тканый» (св. Епифаний). Пищу от храма Дева Мария отдавала нищим, а Сама была питаема ангелами во Святая Святых. Научившись писанию, рукодельничая, Мария проводила все дни свои в молитве. Захария, видя, как ангел питает Марию, как Она день ото дня все более и более возрастает в любви к Богу, задавался вопросом: «Что это такое? Не на Ней ли сбудутся предсказания пророков? Не Она ли – цель нашего ожидания? Не от Нее ли приимет естество хотящий прийти спасти род наш? Ибо тайна эта предсказана еще прежде, и Слово ищет Ту, которая могла бы послужить тайне. И ужели не другая предизбрана послужить этой тайне, а именно сия Девица, на которую смотрю? Как счастлив ты, дом Израилев, из которого прозябло такое семя! Как счастлив ты, корень Иессеев, из которого произошла эта ветвь, имеющая произвести миру цвет спасения! Как счастлив и я, наслаждающийся таким видением и приготовляющий эту Деву в невесту Слову» (Григорий Никомидийский). Пребывая в Святая Святых и беседуя с архангелом Гавриилом и другими ангелами, зная пророчество Исайи, что «Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя ему Еммануил, что значит «с нами Бог»», Мария воспламенилась горячей любовью не только к ожидаемому Мессии, но и к Матери Его. Она молила Бога, только бы сподобиться Ее лицезреть. Готовя Себя к великому служению (после смерти родителей Мария полностью решила посвятить свою жизнь Богу), Пречистая Дева первая в мире пожелала вечно жить в ангельской чистоте и девстве. В то время в Ветхом Завете необычно было девушке не выходить замуж: супружество было в большом почете, каждая стремилась удостоиться чести стать матерью Мессии. А вот Мария предпочла девство супружеству и, уневестившись Богу, служила Ему чистым девством своим день и ночь. Таким образом Дух Святый по благословению Бога Отца готовил в Ней вместилище Богу Слову. Но время пребывания Марии в храме закончилось: ей нужно было оставить храм. А это означало замужество, так как родители ее скончались, и возвращаться Ей было некуда. По молитвам священников Захарии ангелы подсказали, что нужно делать. Собрав посохи достойных мужей, он произнес: «Господи Боже! Яви мужа, достойного обручиться с Девой!». Так Мария была обручена Иосифу: на его расцветший посох села прилетевшая голубица, и он стал хранителем Девы Марии и ее обета. А через некоторое время, как мы помним, явился к ней архангел Гавриил и возвестил благую весть о рождении от Нее Сына Бога, на что Она со смирением произнесла: «Се раба Господня, будет по глаголу твоему». И пошла она в гости к сестре своей Елисавете, ожидающей сына. И ничего не сказала она Иосифу. И особенно беременность ее обнаружилась, когда Мария вернулась от Елисаветы: срок был уже три месяца, Божественный плод возрастал в Ней с каждым днем, рождение Младенца приближалось. А Иосиф был в печали: он считал, что Мария нарушила обет девства. И чтобы никого не обидеть, никого не обличить, Иосиф решил отпустить Марию тайно. Он только вопрошал Ее: «Что случилось с Тобою Мария? Не Ты ли чистая Дева, воспитанная в священных притворах храма?.. Не Ты ли Мария, обещавшая сохранить розу девства неувядаемою? Где чертог Твоего целомудрия?.. Где Твое стыдливое лицо? Я стыжусь, а Ты чувствуешь дерзновение, поелику я утаиваю грех Твой» (Афанасий Александрийский). А что же Мария? Она краснела и стыдилась! Она не смела открыть Иосифу о благовестии, которое принес Ей архангел и о пророчестве, которое изрекла о Ней Елисавета. Почему же Она молчала и краснела? Она не смела сделать это потому, что боялась показаться тщеславной и любящей похвалу. «Если Я буду Сама о себе повествовать тебе, то покажусь тебе тщеславною. Потерпи немного Иосиф, и пастыри откроют тебе обо Мне» (Аф. Алесандрийский). «Жив Господь, хранящий Меня доныне в непорочном девстве, ибо Я не познала греха, никто не прикоснулся Меня, а то, что во Мне, от Божия хотения и по Божию действию». Иосиф решил тайно уйти от Марии, но ангел Господень остановил его, успокоив по поводу Марии, и дал по воле Бога возможность наречь Младенца именем: «Хотя ты и не имел никакого участия в рождении Младенца, но я хочу дать тебе этот сан (отеческий), чтобы ты нарек Ему и имя; ты назовешь Ему имя, хотя Он и не есть твое рождение; чрез это ты сделаешь Ему то, что свойственно отцу. Какое же имя? Иисус, что значит Спаситель, ибо Он спасет людей Своих от грехов их» (блж. Феофилакт). И принял Иосиф Ее, как обручницу свою, с любовью воздавая Ей великую честь, как господней Деве, и служа Ей с благоговением и страхом, как Матери Спасителя, и никогда не познал Ее как жену, ибо не только не смел коснуться Ее, но и почитал Ее, как раб госпожу Свою, служа Ей, как Матери Божией со страхом и трепетом. А как же народ отнесся к тому, что у Марии, давшей обет девства, в скором времени должен родиться Ребенок? Апокрифы рассказывают, что один из книжников, увидев Марию непраздной, пошел к первосвященнику, обличая Иосифа в растлении Девы, Которая дана была ему на хранение. Взяли и Марию, и Иосифа, и стали укорять их. Она плакала: «Жив Господь Бог мой, Я чиста и мужа не знаю». Иосиф так же отвечал: «Жив Господь Бог мой, я чист от Нее». И священник назначил пить им воду обличения (суд, установленный Моисеем, для супруги, в коей сомневается супруг). При особом чине им обоим (!) подали специальную ритуальную воду. Все ждали некое обличительное знамение от Бога, которое подтверждало бы супружескую неверность. Но ничего не произошло, весь народ дивился тому, что грех не обнаружился. Тогда первосвященник произнес: «Если Господь Бог не явил вашего греха, то идите с миром». И они ушли, радуясь и славя Бога. А вскоре Мария родила в пещере Богомладенца. «Как Адам без жены произвел жену, так и здесь Дева без мужа родила Мужа, воздавая чрез это долг мужам за Еву. Адам остался целым по извлечении из тела его ребра, и Дева пребыла нетленною по рождении Младенца» (Иоанн Златоуст). Мария Сама родила, Сама спеленала Сына, Сама положила в ясли, таким образом послужив нетленному Своему Рождеству (Младенцу). И рос Иисус в послушании у родителей. А Мария все слова Его и слова о Нем складывала в сердце своем, и знала Она, что ожидает Ее и Сына Ее, но смиренно молчала и всюду была рядом с Ним, была Его тенью. И можно только догадываться, что Она испытывала, стоя у креста, где был распят ее божественный Сын, у которого солдаты бросали жребий о том самом хитоне Ее работы. Это Ей усыновил Иисус нас, весь род людской, в лице Иоанна Богослова. Это Она великая заступница о нас всех пред Сыном своим и покровительница земли Российской. Но что же Она делала после Воскресения Христова? «Господь специально оставил на земле Свою Пречистую Мать, чтобы ее присутствием, руководством, поучениями и теплыми молитвами к Сыну и Богу новорожденная воюющая Церковь умножалась и утверждалась, и возрастала до дерзновения полагать жизнь свою за Господа» (Дм. Ростовский). А Мария как истинная мать всех старалась укрепить духом, всех утешить радостью о Святом Духе и за всех молилась. Это Она усердно молилась, когда Апостолы были заключены в темницу, и к ним явился ангел и вывел их. Это Она шла за первомучеником Стефаном, когда вели его на смерть, это Она с Иоанном Богословом с холма наблюдала за избиением Стефана камнями, на его святую кончину и молила Бога, чтобы Он дал сил мученику перенести эти страдания, чтобы принял душу его в Свои руки. Молилась Она и о Савле, гонителе Церкви, чтобы вырвал Он его из бездны и превратил бы из волка в кроткого агнца, из врага Церкви в апостола ее, из гонителя христиан в ревностного служителя Церкви, учителя вселенной. И везде Она была с Иоанном Богословом, как и завещал Иисус им, друг другу усыновленным. Была Мария и на горе Афон, в то время это было скопищем идолов. Когда корабль с Марией входил в пристань, идолы завопили: «Все, прельщенные Аполлоном, сойдите с горы для встречи Марии, Матери великого Бога Иисуса» (так бесы сами возвестили истину по воле Божией). Мария, возрадовавшись Духом, сказала: «Это место да будет Моим уделом, данным Мне от Сына и Бога Моего… Благодать Божия да пребудет на этом месте и на живущих здесь…им будет дарована жизнь небесная, и до скончания века не отступит от места сего милость Сына Моего; Я буду Заступницей месту сему и теплой Ходатайцей за него перед Богом». Была Мария и на Кипре, где подвизался Лазарь четверодневный. А затем Она вернулась в Иерусалим в дом Иоанна, встречалась с Дионисием Ареопагитом, посещала те места, которых касалась нога возлюбленного Сына ее. Она часто бывала на тех местах, где Он пострадал, на том месте, где был гроб Его, на горе Елеонской, с которой вознесен Он был на небо: там Она преклоняла колени свои, плакала и молилась и возливала фимиам. Отсюда пошел благочестивый обычай посещать верными христианами святые места и поклоняться Христу Богу, за нас пострадавшему. А в Гефсиманском саду, где молился Иисус перед арестом, Мария была утешена ангелом о скорой своей кончине, что скоро Она увидит Сына своего возлюбленного. Торжественно празднование Успения Пресвятой Богородицы было установлено 15/28 августа в царствование благочестивого греческого царя Маврикия (это не значит, что Успение не праздновалось ранее, просто царь сделал его более торжественным и установил определенный день, т. к. ранее он праздновался в силу некоторых обстоятельств в разные дни). Но вернемся в Ветхий Завет. За 166 лет до Рождества Христова правил Израилем злой и нечестивый царь Антиох. Он в своем гневе дошел до того, что обозлившись на иерусалимлян, которые не хотели, чтобы он был их правителем, осквернил и ограбил храм в Иерусалиме, разорил город и наполнил его кровью и рыданиями, убил около 80 тысяч человек, а в темницу посадил 40 тысяч. После всех этих безобразий он вернулся в Антиохию, разослал послание по всему царству о поклонении греческим богам и выполнении греческих законов. Язычники и некоторые из иудеев с радостью приняли этот указ. Многие же не приняли этого указа, за что были мучимы и казнены. В то время жило одно благочестивое семейство: мать и семеро ее сыновей. Они были из знатного рода Маккавеев, они не желали поклоняться лживым богам и исполнять нечестивые указы Антиоха, и поэтому их отправили на дознание к самому Антиоху. Сыны и матерь их были долго мучимы, их били и издевались над ними. И вот до чего додумался нечестивец: он стал изощренно убивать всех сынов Соломонии у нее на глазах, начиная со старшего. А они только с радостью принимали смерть за Бога истинного. Дм. Ростовский пишет: «Наиболее же достойна удивления и славной памяти мать, которая, видя, как семь ее сыновей умерщвлены в течение одного дня, благодушно переносила это в надежде на Господа. Исполненная доблестных чувств и укрепляя женское рассуждение мужеским духом, она поощряла каждого из сыновей на родном языке и говорила им: «Я не знаю, как вы явились во чреве моем: не я дала вам дыхание и жизнь; не мною образовался состав каждого из вас. И Творец мира, Который образовал природу человека и устроил происхождение всех, опять даст вам дыхание и жизнь с милостью, так как вы не щадите самих себя за Его законы»». Антиох стал уговаривать самого младшего, обещая ему богатства, свою любовь и дружбу, но юнец не внимал его словам, тогда Антиох призвал Соломонию и стал уговаривать ее посоветовать сыну сберечь себя. А она произнесла: «Умоляю тебя, дитя мое, посмотри на небо и землю и, видя все, что на них, познай, что все сотворил Бог из ничего и что так произошел и род человеческий. Не страшись этого убийцы, но будь достойным братьев твоих и приими смерть, чтобы я, по милости Божией, опять приобрела тебя с братьями твоими». И Антиох, видя и слыша это, да еще то, что младший не отрекся Бога истинного, совсем ожесточился и подверг юношу более жестоким пыткам на глазах у матери. И вот умер и младшенький сынок, а Соломония, встав над телами сынов своих, простерла руки небу, помолилась и отдала душу свою Богу. Так скончалась мать со своими детьми, положив души за закон Господа Вседержителя… В свое время, когда апостолы бросали жребий, куда идти проповедывать Слово Божие, Богородице Деве Марии достался жребий – Иверия. Дева Мария с радостью приняла свой жребий и хотела идти в иверскую страну, но ангел Божий остановил Ее: «Теперь не отлучайся от Иерусалима, но до времени пребывай здесь, страна, выпавшая Тебе, просветится в последние дни, и Твое владычество утвердится там». И Мария осталась, а в свое время в Грузии прославилась святая Нина, ставшая равной апостолам. Так Божие предопределение о просвещении Иверии исполнилось спустя три столетия по вознесении Христова. Так Богородица послала со Своим благословением и Своею помощью на проповедь в Иверию святую деву Нину. Родителями святой Нины были преподобные Завулон и Сусанна, жившие в Каппадокии в начале IV в.. Отец Нины, Завулон, был Римским воеводой, родственником мученику Георгию; мать Сусанна была родственницей иерусалимскому Патриарху. Когда Нине было 12 лет, они всей семьей совершили паломничество в Иерусалим. Родители Нины здесь, в святом граде, так воспылали любовью к Богу, что по взаимному соглашению, Завулон решил послужить Всевышнему на иноческом поприще, и, по благословению Патриарха, простившись с женой и дочерью, скрылся в Иорданской пустыне. А Сусанна была поставлена братом своим при святом храме диакониссой, чтобы всей жизнью своей послужить нищим и больным женщинам. А Нина? А Нину они доверили Богу, и ее воспитанием занялась одна благочестивая старица Нианфора. Именно Нианфора сообщила святой Нине, что ей самой было известно из предания о великой святыне – хитоне Спасителя: есть такая страна Иверийская и в ней город Мцхет, и именно туда был принесен хитон Христа тем самым воином, которому по жребию он достался при кресте Господнем, а жители Иверии и окрестных племен находятся в языческом заблуждении. Так Нина, задавшись отыскать великую святыню, получив благословение в сонном видении от Самой Богородицы, отправилась на проповедь в страну Иверийскую, что с Божией помощью она и сотворила и прославилась как просветительница земли Грузинской. А хитон Господень ныне обретается в Московском Успенском соборе. Это далеко не весь список святых матерей святых отцов и жен.
Валентинка!!!: Надюш, молодец стаття такая большая.... как будет время, прочту и обязательно напишу коментарий
полная версия страницы